Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
– Вест Ромашкин, – закурила тонкую сигарету Маргарита. – Инспектор. Стаж четыре года. Хороший работник. Немного ленив. Из недостатков – нытик. Но работе нытье не вредит. Можно положиться. Ложиться нельзя. Иногда опасен. Занимается бытовухой, разбирает всякие дрязги, ссоры. Всю ерунду, в которой нет криминала, крови и так далее. Что выпадет, короче. Выполнял и твои обязанности. До сегодняшнего дня. Не все, конечно, тянул, так, по мелочи. Полное имя – Вестибюль. Почему так назвали – не знаю, вопрос к родителям. Родители неизвестны. Холост.
Маргарита Дугина. – Маргарита перешла к собственному представлению. – Вела все направления, сейчас занимаюсь общей безопасностью. В отсутствие Марка замещаю его. Имею право на ношение оружия. Резка, напориста, откровенна, обладаю хорошей реакцией. Недостатков нет. Одинока, – добавила она с издевательской усмешкой.
Марк Содомский. – Маргарита прищурила один глаз. – Начальник нашей конторки. Умен, быстр, практически неуязвим. Раздражителен. Я бы даже сказала, почти непереносим. Отличный специалист. Занимается общим анализом, координацией. Размышлениями.
– Остальные, выходит, размышлениями не занимаются? – с трудом справился с непослушным языком Дорожкин.
– Остальные, – она выпустила клуб дыма в лицо Дорожкину, – работают. Тебе будет поручено криминальное направление. Преступления против личности, кражи, грабежи и все прочее. Полистай УК, пригодится.
– Еще что полистать? – осторожно проговорил Дорожкин. – Может быть, мне на какие-нибудь курсы?
– Курсистки тут не нужны, – отчеканила, поднимаясь, Маргарита, открыла сумочку и бросила перед Дорожкиным пачку тысячных. – Это за первый месяц. Твои пятьдесят. И хватит зарабатывать гастрит в ремеслухе. Рекомендую кафе «Норд-вест». Крепкого горячительного, вроде водки или виски, днем не подают, зато горячим кормят как надо. И недорого. А учиться будешь по ходу. Станет трудно, помогу. Но лучше бы тебе справляться самому. Рабочее место твое здесь до тех пор, пока не придется куда-то поехать. Велосипеды внизу. Твой – черный, у крайнего турникета. Если что пойдет не так, дежурка откликается на телефон «ноль два». Таксофоны в городе все местные, но зато бесплатные. Все ясно?
– Ничего не ясно, – признался Дорожкин и торопливо добавил: – Пока.
– Пока, – помахала изящной ручкой перед носом Дорожкина Маргарита. – Удостоверение и рабочую папку получишь у Кашина. Картотека на жителей города в конце коридора. Ключ у Марка. Если Марка нет – в дежурке. Все. Начали. И запомни, чудес не бывает.
Кашин долго вертел в руках паспорт Дорожкина, потом бросил его тому в руки и достал из ящика стола красную книжечку.
– Паспорт спрячь. Здесь он тебе не пригодится. У нас тут паспорта не в ходу. У горожан временные удостоверения личности по форме № 2П с фотографией анфас. Без головного убора и без уголка. Черно-белая, три на четыре. Инструктаж прошел?
– Прошел, – ответил Дорожкин, прикидывая, стоит ли отвечать крепкому поджарому мужичку, майорские погоны которого были пристегнуты не к форменному кителю, а к подбитой ватином клетчатой ковбойской рубашке, «так точно» или обойтись развязным «а то»?
– Прошел – значит, работай. Вот, держи.
Кашин наклонился, покопался у себя под столом, зазвенел пустыми бутылками, что-то разбил, помянул черта, но наконец извлек покрытую пылью папку. Вытащил из кармана скомканный носовой платок, чихнул, вытер платком нос, а затем им же протер и картон и вооружился изгрызенным карандашом.
– Дорожкин или Дорошкин?
– Всегда через «ж», – предупредил Дорожкин. И на всякий случай добавил: – Я о фамилии.
– «Рабочая папка инспектора Дорожкина», – прочитал Кашин через минуту карандашную строчку и подмигнул новоиспеченному хозяину папки. – Работает просто: открываешь и читаешь, что написано. Если надпись, скажем так, после выполнения тобой служебных обязанностей стерлась, значит, ты – молодец и можешь ждать следующей надписи. Если не стерлась, продолжаешь исполнять. Понятно?
– Новая технология? – не понял Дорожкин.
– Старая, но надежная. – Кашин открыл папку и вытаращил глаза: – Ого. Вовремя. Двигай в деревню. Был уже? Не был? Центральная улица называется улицей Тараса Бульбы. От нее отходят три отростка. Слева улица Остапа Бульбы, по центру улица Андрия Бульбы, а вот как раз за запрудой – Ляховская. Или Паночкина, это уж кому как. Через Яблоневый мост, кстати, быстрее будет. Как раз у твоего дома.
– Что случилось-то? – не понял Дорожкин.
– Похищение, – мрачно объяснил Кашин.
– Человека? – вытаращил глаза Дорожкин.
– Еще чего, – размашисто перекрестился и три раза плюнул на пол Кашин. – Коровы. Найдешь дом номер девять, потерпевшая Марфа Зосимовна Шепелева. Там все и узнаешь.
– Когда произошло-то? – спросил Дорожкин, принимая все еще пыльную папку.
– Да только что! – воскликнул Кашин. – Ты поторопись, парень, а то ведь с Зосимовной шутки плохи.
Выскочив в коридор, Дорожкин опустил папку в пакет, повторив при этом с сомнением слова Маргариты – «чудес не бывает», затем посмотрел на удостоверение. Под неведомо когда сделанной фотографией Дорожкина, с еще распухшим носом, и синим штампом с надписью «Кузьминский ОВД» значилось – «Младший инспектор по всяким поручениям Дорошкин Е. К.».
– Вот ведь! – вздохнул Дорожкин и побежал в кабинет – пририсовывать ножки к корявой кашинской букве «ш» в собственной исковерканной фамилии.
Глава 6Закрутка и кручина
Велосипед нуждался в смазке и, возможно, переборке. А скорее всего, рассчитывал развалиться возле ближайшей помойки. Дорожкин с немалым трудом проворачивал педали и думал, что, если бы не противный скрип, велик вполне мог быть востребован в качестве велотренажера, но никак не в качестве средства передвижения. Для обзорной экскурсии Ромашкин явно занимал Дорожкину аппарат или у Маргариты, или у самого Содомского. Похоже, визит в мастерскую Урнова откладывать не стоило.
– В мастерскую «Урнов и сыновья», – смахивая со лба пот, на всякий случай вслух поправился Дорожкин, – в ту, где нет дочери.
Погода, которая радовала с утра, внезапно завершилась или взяла паузу, небо потемнело и уже на углу института принялось поливать Дорожкина дождем. Когда он наконец добрался до узкого пешеходного моста невдалеке от собственного дома, то успел изрядно промокнуть. Но на берегу реки дождь кончился, и подул холодный ветер, который немедленно пробрал младшего инспектора до костей. Дорожкин слез с велосипеда и затянул молнию ветровки до подбородка. Веревочные перила гудели от ветра, река под мостом казалась холодной даже на вид. Дорожкин оглянулся на город и с удивлением понял, что ни дождя, ни ветра над ним нет, потому как и кроны лип вдоль Яблоневой улицы не колыхались от его порывов, и дома по улице Носова купались в солнечных лучах. Посмотрел через пожухлую уже луговину на деревеньку и увидел, что и над ней сияют столбы света. У реки же ветер просто пытался сорвать с пешехода одежду. Подумав мгновение, Дорожкин выудил из кармана позаимствованный в дежурке велосипедный замок, пристегнул «железного коня» к столбу и побрел через мост пешком. Справа, в двух сотнях метров, бурлила вырывающаяся через плотину вода, а под мостом в этой воде что-то шевелилось, изгибалось и закручивалось. В какое-то мгновение Дорожкину показалось, что он видит в речных бурунах женские тела и слышит нежный смех, но мост был слишком узок, канат, за который он держался, неприятно колол ладонь, и Дорожкин, стиснув зубы, все-таки перебрался на другой берег. С высокого откоса река казалась обычной деревенской речкой-переплюйкой. Дорожкин поднял комок глины, кинул его на середину, подождал несколько секунд и заторопился через луг к деревне, раздумывая о том, что прекрасно проживет и без медали за спасение утопающих.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
