Дверь медленно открылась.
У Мэри испуганно застучало сердце, но она тут же успокоилась, так как в дверях показался юный лакей.
— О, мисс! — попытался он перекричать шум.
Когда он увидел, чем они занимаются, у него округлились глаза. Он сказал что-то еще, но его голос утонул в сумасшедшем грохоте, а взгляд устремился к декольте Абигейл.
Мэри кивнула служанке, и они остановились. В комнате установилась оглушительная тишина.
— Спасибо, мисс! — улыбнулся лакей, вздохнув с облегчением. — А то я собственного голоса не слышал.
— Это еще не конец, поэтому говорите быстрее, — мягко сказала Мэри.
— Я… — Его улыбка погасла, а взгляд метался между Мэри и Абигейл. — Я только хотел узнать, не нужно ли вам что-нибудь. Вам нужно только попросить, если хотите чаю, или горячей воды еще, или дров для камина. Не надо устраивать такой грохот, чтобы…
— Нам нужна свобода.
— Да, — встряла Абигейл , — мы требуем свободы!
— Вы же видите, у нас нет выбора. Пока нам не позволят выйти из этой комнаты, мы будем продолжать шуметь, — сказала Мэри.
— Так нельзя, мисс, — с тревожным видом пробормотал лакей. — Граф не любит шума. Он рассердится.
— Замечательно, — задорно откликнулась Мэри. — Я как раз говорила Абигейл, что не удивлюсь, если вдруг обнаружится, будто ему необходима полнейшая тишина, чтобы проводить исследования.
— Да, мисс, — кивнул лакей. — У нас есть строгий приказ не шуметь поблизости и не болтать, когда он работает.
— Вот видишь, Абигейл? Хоть тот, кто захватил нас в плен, и похож на мрачного великана, на самом деле он простой ученый. Все трое моих братьев — ученые люди. Майкл — самый ученый среди них, но даже Уильям, морской капитан, пишет книгу об истории мореплавания. А Роберт занимается продажей антиквариата, который отыскал Майкл, и стал знатоком в этой области.
— Тогда вы хорошо знаете ученых, — кивнула Абигейл.
— И поэтому я догадываюсь, что граф, вероятнее всего, очень строг в отношении тишины, особенно когда он занят исследованием.
— О, мисс, это действительно так, — удивленно подтвердил лакей.
— Вот поэтому, Абигейл, мы с тобой и продолжим шуметь.
— Мисс, — лакей изменился в лице, ради вас самих, я не советую вам это делать. Граф — человек тихий, но у него взрывной характер. Вы же не хотите вывести его из себя.
— Вот тут вы ошибаетесь.
Мэри кивнула Абигейл, и они с новой силой застучали стульями.
Лакей тяжело вздохнул, поклонился и вышел. При этом вид у него был такой, словно он в любую минуту ожидал наказания.
Когда дверь за ним закрылась, Мэри посмотрела на часы. Если бы она была любительницей пари, то поспорила бы, что граф ворвется к ним в комнату минут через пять.
На этот раз она еще сильнее наклонила стул вперед, а потом со всего маху со страшным стуком опустила его на пол. Да, вот так лучше…
В этот момент входная дверь распахнулась. Абигейл уронила стул и слабо пискнула, а Мэри замерла на месте.
В дверях стоял граф. Широкие плечи занимали почти все пространство дверей, а голова едва не цепляла дверной проем. Суровое выражение лица подчеркивали взъерошенные волосы и гневно сжатые губы, шею, как всегда, скрывал шейный платок.
Этот мужчина, размером с огромного черного медведя, с твердым подбородком и сверкающими светло-зелеными глазами, шагнул в комнату.
По спине Мэри пробежала дрожь восхищения. Он пришел как герой, готовый сразиться со злодеем.
Но только злодеем являлся он сам. И все же она была вынуждена признать, что этот человек обладает врожденным актерским талантом. Никто не устоит перед его манерой двигаться с атлетическим изяществом и сдержанной силой. В ту секунду, когда он входит в комнату, он, не прилагая никаких усилий, доминирует в пространстве и над людьми. Добавить к этому его любовь одеваться с ног до головы в черное и шарф, закрывавший подбородок и скрывавший шрамы… Кто обвинит ее за дрожь в позвоночнике, появляющуюся всякий раз, когда он рядом?
Ледяной взгляд графа остановился на Мэри.
— Милорд, — присела в реверансе Мэри, — как это любезно с вашей стороны присоединиться к нам.
— Я не потерплю в своем доме такого грохота.
— А я не потерплю, чтобы меня запирали в комнате, как бешеную собаку.
Губы графа стали еще тоньше, он сжал кулаки. Напряжение в комнате стало ощутимым. Мэри стояла рядом со своим стулом, готовая мгновенно возобновить шум.
Но Абигейл оказалась не столь непреклонной. Она шумно сглатывала, неровно дыша, и смотрела широко раскрытыми глазами то на Мэри, то на графа.
Граф внезапно повернулся и пристально посмотрел на служанку:
— Ты.
— Д-да, м-милорд? — Абигейл побледнела, выпустила из рук стул и сделала судорожный реверанс.
— Выйди.
Граф даже не посмотрел на вздымавшуюся пышную грудь Абигейл, так как снова повернулся к Мэри.
«А его нелегко сбить столку», — признала Мэри, ибо не обратить внимания на служанку было трудно.
— Э-э, м-м-милорд, но я… я…
Абигейл замолчала и неуверенно посмотрела на Мэри.
— Все в порядке, — успокоила ее та, хотя у самой сердце стучало в бешеном ритме. — Я хотела поговорить с его светлостью, и это будет отличной возможностью.
Упрашивать Абигейл больше не понадобилось, она тут же поспешила к выходу.
— Закрой дверь, — приказал граф, не спуская глаз с Мэри.
Последний раз с тревогой оглянувшись на Мэри, служанка закрыла за собой дверь.
— Мне не нравится, когда меня будят таким способом, — сердито посмотрел на нее граф, сложив руки на груди.
Мэри поняла, что он, должно быть, одевался в страшной спешке, потому что его жилет оказался расстегнут, рубашка заправлена лишь наполовину. Сюртук тоже был надет слегка криво, как будто он натягивал его на ходу.
Странно. Наверное, кто-то из прислуги поспешил в его покои и разбудил графа жалобой на шум. И это, очевидно, заставило его в спешке набросить одежду и бежать сюда. Но как он оказался здесь так быстро? Его спальня находится в противоположном крыле. Муир, вчера вечером провожая ее сюда, невольно проговорился об этом.
Ладно, как бы там ни было, ее план сработал, потому что граф был здесь.
— Вижу, что мы вас разбудили, — улыбнулась Мэри, аккуратно сложив руки перед собой, — и у вас из-за этого плохое настроение. Но мое поведение нельзя назвать безосновательным. Я просила, чтобы нас выпустили, но нам отказали.
— По моему приказу.
— Вот именно. Поэтому мне пришлось пойти на крайние меры. Если вы откроете дверь и оставите ее незапертой, я обещаю больше не шуметь.
