Во исполнение нового правила Элинор сообщила и Шею, и Закери о том, что намерена отправиться за покупками с леди Барбарой Хаусен. Оставив братьев обсуждать, стоит или не стоит поспать еще немного, она отправилась на кухню попросить у кухарки нарезанного свежего огурца, чтобы сделать маску, прежде чем встретиться с подругой.
Когда она надевала новую голубую шляпку, украшенную страусовым пером, в дверь тихонько постучал дворецкий. Она еще не решилась поговорить со Стэнтоном, хотя он наверняка видел, в чьем экипаже она уезжала из дома вчера вечером. Однако если продолжать откладывать разговор с ним, недалеко и до беды.
Приказав Хелен остаться у туалетного стола, она сама открыла дверь.
— В чем дело, Стэнтон?
— Вас ждет внизу посетитель, миледи. — Он протянул ей серебряный поднос с красиво оформленной визитной карточкой, лежащей посередине.
Элинор взяла карточку, всем сердцем надеясь, что она принадлежит не кому-то из гостей, присутствовавших вчера вечером у Белмонта, кто мог узнать ее, несмотря на маску черного лебедя. Когда она прочитала фамилию посетителя, ее сердце пропустило удар и бешено забилось снова. Это был человек, присутствовавший на суаре.
— Передайте лорду Девериллу, что я сейчас спущусь, — сказала она чуть дрогнувшим голосом.
— Как пожелаете, миледи.
«Ты это сделаешь сейчас», — приказала себе Элинор.
— Стэнтон? Я относительно прошлого вечера. Я… я была бы признательна, если бы вы проявили сдержанность.
На серьезной физиономии пожилого джентльмена появилась чуть заметная улыбка.
— Я всегда проявляю сдержанность, леди Элинор. По-моему, вчера вечером ваши братья решили, что вы уехали из дома без моего ведома. Поскольку вы благополучно возвратились, я не вижу причин разубеждать их. Этого достаточно?
— Абсолютно. Спасибо, Стэнтон.
— Так я сообщу лорду Девериллу, что вы спуститесь с минуты на минуту.
Она снова закрыла дверь, чувствуя, как отлегло от сердца. Очевидно, что в этом доме у нее имеется хотя бы один союзник.
— Миледи, — сказала Хелен, убирая оставшиеся шляпные булавки. — Я тоже буду проявлять сдержанность.
— Спасибо, Хелен.
— Пока вы снова не подвергнете себя опасности, миледи. Я так переживала за вас, когда вы ушли из дома в таком виде и вернулись через несколько часов совсем одна. И даже если вы меня уволите, я…
— Я обещаю быть осторожнее, — улыбнулась Элинор. Ее действия почему-то всегда угрожали Хелен потерей работы, но служанка была готова рисковать этим, лишь бы с ней ничего не случилось.
Вместе с Хелен, которая шествовала за ней по пятам, Элинор спустилась вниз и открыла дверь гостиной. Теперь она и шагу не сделает без дуэньи… По крайней мере, до тех пор, пока, закрывая глаза, не будет видеть перед собой маску черно-бурой лисы.
Валентин стоял у дальнего окна со стаканом виски в руке и смотрел на улицу. Судя по его коричневому сюртуку, лосинам и высоким ботфортам, он приехал в Гриффин-Хаус верхом. Элинор не могла не заметить, что для завзятого повесы он отличался элегантным, консервативным вкусом в одежде.
— Доброе утро, — сказала она, приседая в реверансе. При желании он еще мог причинить ей большой вред.
То, что он был очень добр к ней прошлым вечером, еще не означало, что Валентин не расскажет Мельбурну обо всем, что в действительности произошло. Лорд Деверилл, кажется, жил так, как ему заблагорассудится.
— Все еще утро, не правда ли? — сказал он в ответ и слегка поклонился, чтобы не расплескать содержимое стакана. — У меня, кажется, появляется привычка рано вставать. — Его обманчиво ленивый взгляд скользнул по ее одежде и Хелен за ее спиной. — Вы куда-то уходите?
— Да. За покупками. Мне почему-то казалось, что сегодня утром вы будете в парламенте.
— А вы знаете, в котором часу они начинают утренние заседания? В восемь утра! Это возмутительно! Я буду присутствовать лишь на вечернем заседании.
Она фыркнула, немного повеселев, потому что он не начал разговор с сообщения о том, что Стивен Кобб-Хардинг отправился в редакцию газеты и рассказал историю о вчерашнем вечере. Однако его присутствие здесь вызывало вопрос, который она не могла не задать.
— Могу ли я что-нибудь сделать для вас, милорд? Он снова взглянул на Хелен.
— Я пришел, чтобы спросить, как вы себя чувствуете, поскольку вчера вам нездоровилось и вы не могли присутствовать на балу у Хэмптонов.
Элинор была удивлена такой галантностью человека, который, как ей казалось, вообще не обладает этим качеством. Его обаяние заправского ловеласа никогда на нее не действовало, хотя, по правде говоря, он никогда и не пытался ее соблазнить. И ей не в первый раз захотелось, чтобы он хотя бы попробовал это сделать.
Конечно, после вчерашнего вечера это едва ли случится. Он видел, как другой мужчина лапал ее голую грудь, а потом наблюдал, как ее рвет практически в его карете. И, несмотря на все это, знал, что надо сказать, чтобы приободрить ее, не позволить впасть в истерику и заставить почувствовать себя в безопасности. И этот человек, от которого можно меньше всего ожидать подобного благородства, спас ее репутацию.
— Я уже чувствую себя неплохо, — абсолютно правдиво ответила она. При одной мысли о том, как много он для нее сделал, по спине пробежала приятная дрожь. — Хороший ночной сон творит чудеса.
— Верю вам на слово, — улыбнулся он. — Я рад, что вам стало лучше.
Жестом, приказав Хелен оставаться на месте, она подошла к Девериллу, стоявшему у окна.
— Можно мне задать вам вопрос?
— Разумеется, — сказал он, отхлебнув виски.
— Как вчера вечером вы узнали, что это была я? Деверилл взглянул на нее сверху вниз.
— Я понял это сразу, — тихо сказал он. Зеленые глаза встретились с ней взглядом, потом медленно оглядели се с головы до пят. — Я увидел черного лебедя в красном платье. Это и привлекло мое внимание.
Боже милосердный!
— Правда?
— Да. — Его пальцы прикоснулись к ее юбке. — Не уверен, знаете ли вы это, но красный цвет удивительно идет вам, Элинор.
У нее учащенно забилось сердце. Она почувствовала, как горячая волна пробежала по ее телу. Деверилл явно флиртовал с ней, причем не так, как делал это обычно — многословно и с самоуничижительными замечаниями относительно своего отвратительного характера.
— В таком случае приходится пожалеть, что вчера вечером я разорвала это платье на несколько кусков.
— Меня это не удивляет. Позвольте посоветовать вам, заказать еще одно.
— Я подумаю, — ответила она, хотя совсем не была уверена, что этот совет ей пригодится. Вчера, когда она сняла это платье, воспоминания о грубом прикосновении рук Стивена Кобб-Хардинга к ее обнаженной груди чуть снова не вызвали у нее рвоту.
