– Ты говоришь, жизнь? Какая же это жизнь?! Сплошной обман! Я не могу жить с человеком, который мне изменяет и лжет.
Сильвия прекрасно понимала, что досадует на себя не меньше, чем на Боба. Ведь у нее давно уже появлялись смутные подозрения, что в их отношениях не все гладко. И она совершила большую глупость, не придав этому значения.
Сильвия взяла маленькую настольную лампу, вытащила штепсель из розетки, и лампа отправилась в чемодан вслед за остальными вещами.
– Думаю, тебе в ближайшее время вряд ли так уж сильно захочется читать, – заметила Милдред, возвращая лампу на место. – Но если бы ты попросила у меня совета, какую книгу выбрать, я бы порекомендовала тебе одну из работ Камиллы Клэпфиш. Она прекрасно пишет и отлично разбирается в проблемах женщин среднего возраста.
– Нет уж, спасибо. На чтение у меня действительно вряд ли останется время: надо будет договариваться с адвокатами, – с горечью проговорила Сильвия. – И даже лучше, что все открылось! Я сильная, выживу и сама еще стану адвокатом или специалистом по судебной психиатрии. А может, выйти замуж за сенатора? Нет, я сама стану сенатором и постараюсь провести закон, утраивающий размер пошлины на импортные автомобили. Тогда Бобу придется пожалеть, что он так поступил со мной!
– Твой отец, к слову сказать, тоже не порадуется.
– И этому человеку я так доверяла! – Сильвия не обратила внимания на иронию матери. – Жаль только одного: я как раз перестирала все белье.
Милдред прошла через комнату, открыла шкатулку, в которой Боб хранил свои запонки, взяла по одной от разных пар и положила себе в карман.
– Думаю, это его сильно разозлит. Послушай меня, Сильвия. Ты сейчас очень рассержена, тебе больно и хочется срочно что-то предпринять. Это правильно, не держи в себе – действуй! Трать деньги, кричи, плачь… Заведи любовника, если тебе это необходимо. Делай все, что угодно, но не торопись разрушать брак, – Милдред пристально посмотрела на дочь – Я знаю Боба. Твой муж любит порядок, он привык к размеренной жизни. Большинству мужчин это нравится. И именно ты ему это даешь, а не какая-то потаскушка М. Моленски. Скорее всего, он даже сам не осознает, насколько нуждается в твоей заботе. Уверяю тебя: пройдет время – и все встанет на свои места.
Но Сильвия молча повернулась спиной к матери, прибавила к вещам в чемодане пакет с косметикой, а потом бросила сверху фотографию близнецов в рамке. Милдред следила за дочерью, неодобрительно качая головой.
– Сильвия, ну почему ты не можешь поверить моему опыту? Если тебе хочется все здесь разорить – ради Бога. Я сама тебе помогу.
Она открыла шкаф с рубашками Боба, которые были очень аккуратно и педантично разложены по цветам. Зная, что рубашки – вообще его слабое место, Милдред скомкала их и смешала в одну разноцветную груду.
– Разбирай чемодан! – скомандовала она дочери.
– Мама, ты не можешь себе представить, что творится у меня в душе! Я просто не смогу лечь в одну постель с Бобом.
– Дорогая моя, вернись с небес на землю. По-моему, ты в любом случае не собираешься ни с кем спать. Конечно, для тебя это серьезный удар, вполне согласна. Все это действительно ужасно. Но я не думаю, что с Бобом и раньше случалось что-либо подобное. Я знаю его. И ты тоже. Зачем настраивать себя, что такое будет повторяться и в дальнейшем? С этим сталкиваешься не ты одна, не надо судить Боба слишком строго…
Милдред выдвинула ящик комода, где, аккуратно свернутые, лежали носки Боба. Она разделила пары, перемешала их, сложила вместе носки от разных пар и побросала обратно в ящик.
Тем временем Сильвия приобщила ко всему стратегическому запасу альбом с фотографиями и уже собиралась прихватить рождественский кактус, но передумала.
– Мама, времена изменились. Женщины больше не желают мириться с таким отношением к себе. И я не хочу оставаться под одной крышей с человеком, который мне изменяет.
– Послушай меня, твое раздражение скоро уляжется, не нужно никуда уходить. И, кроме того – куда ты собираешься идти? Ты могла бы, конечно, пожить у нас, но согласись: это как-то глупо. В соседнем доме…
– Мама, разумеется, я не собираюсь жить у вас. Сниму для начала номер в гостинице, а там посмотрим.
Она подошла к телефону и подняла трубку.
– Кому ты звонишь? – живо поинтересовалась Милдред.
– Я должна кое с кем встретиться. Мне так плохо, а он себе спокойно разгуливает! Бетси? – Сильвия с большим трудом заставляла себя говорить непринужденно. – Пожалуйста, можно поговорить с мистером Шиффером?.. Да, это я… Спасибо, у них все отлично… Ах, он на стоянке?.. Нет, нет, ничего передавать не нужно.
Сильвия с досадой бросила трубку и подхватила чемодан.
– Значит, война? – спросила Милдред.
– Именно! Я так просто не успокоюсь.
– Детка, выслушай меня! Вы с Бобом прошли вместе долгий путь, вас многое связывает. Это очень важно. У вас есть прошлое и, возможно, будущее. А если ты устроишь ему сцену, это взбесит его, а потом он просто перестанет обращать внимания.
– Твои взгляды на брак устарели, мама, – заявила Сильвия и направилась к двери.
– Устарели?! – Милдред задохнулась от возмущения. – Подумай, Сильвия, хорошенько подумай! Ты отчетливо себе представляешь, чего хочешь? Тебя устраивает положение Розали, которая зла на весь мир?
Сильвия вместо ответа покачала головой, схватила сумку и выскочила из комнаты.
– Куда ты? – крикнула ей вдогонку Милдред и поторопилась вслед за ней.
– Я вызвала такси. Найду в конторе Боба, все ему выскажу, а потом сразу же уеду. – Уже снизу Сильвия крикнула: – Возьму там свою старую машину!
– Нет, постой! Прошу тебя… – почти простонала Милдред.
Но Сильвия, не слушая мать, вышла за дверь и заторопилась к ожидавшему ее такси.
8
Сильвия очень редко брала такси: в Шейкер Хайте было принято ездить на своем транспорте. Даже в аэропорт его обитатели всегда отправлялись на своей машине и оставляли ее на долгосрочной стоянке. Ждавшее Сильвию такси было голубое – снаружи и внутри: и видавший виды кузов, и виниловые сиденья, и грязные коврики на полу. Забираясь внутрь, Сильвия подумала, что голубой цвет как нельзя лучше подходит к ее настроению. Шофер и не подумал помочь ей с чемоданом, поэтому она сама затащила его на заднее сиденье. И сказала себе, что надо привыкать делать все самой.
– Куда? – лаконично поинтересовался таксист.
– Лонгворт-авеню, фирма Крэндела, – назвала она адрес.
Сильвии был виден только затылок шофера и какая-то странная шляпа, лихо надвинутая на глаза. Она тоже была голубого цвета и формой напоминала сморщенный гриб. Когда машина тронулась, Сильвия наклонилась вперед, стараясь поймать его взгляд в зеркало заднего вида.
