В летнюю жару в Гейтхаус-корт было душно и пахло пылью. Внутри квадрата красных кирпичных зданий во всех направлениях расхаживали клерки и адвокаты. Здесь не было заметно никаких следов войны. Знакомая обстановка заставила меня расслабиться, и я с облегчением направился в собственные палаты. Еще из Эшера я послал Скелли записку с предупреждением о своем возвращении, и он с улыбкой поднялся мне навстречу.
– Все ли с вами в порядке, сэр? – Судя по нерешительной нотке в его голосе, можно было понять, что мое лицо еще хранило отпечаток пережитого.
– Вполне. A как ваши дела? Как жена и дети? – стал расспрашивать я его.
– Слава богу, все мы пребываем в добром здравии.
– А здесь как?
– Все хорошо, сэр. Есть несколько новых дел для рассмотрения на следующей сессии.
– Хорошо. – Я вздохнул. – Новая работа будет мне полезна.
– Мы слышали о том, что французы попытались захватить остров Уайт и «Мэри-Роз» затонула на глазах короля. Из Лондона в Портсмут посылают еще пятнадцать сотен солдат…
– Да, когда мы возвращались, на Портсмутской дороге было полно солдат и повозок.
– Никто не знает, что будет дальше. В тот же самый день, когда погибла «Мэри-Роз», на Темзе взорвался корабль «Еж». Некоторые говорят, что его взорвали французские лазутчики, другие утверждают, что за его пороховым погребом не было должного надзора…
– Последнее объяснение кажется мне более вероятным. Много погибших?
– Много… Сэр, вы здоровы? – Мой собеседник дернулся вперед, так как я уцепился за край стола, ибо пол под моими ногами словно бы накренился.
– Устал, только и всего, – успокоил я его. – Путешествие было долгим. А эти новые бумаги находятся в моем кабинете? Мне нужно посмотреть их.
– Сэр… – неуверенно проговорил Скелли.
– Да? – посмотрел я на него с нетерпением.
– А как там Джек? Что слышно от его жены? Она, кажется, вот-вот должна родить.
Я улыбнулся:
– С Джеком все в порядке, и с Тамасин, насколько мне известно, тоже. Когда мы расстались, он сразу же отправился домой.
Войдя в свой кабинет, я закрыл дверь и привалился к ней спиной. Покрывшись испариной, я ждал, пока земля перестанет кружиться под моими ногами.
Проглядев новые дела, я обратился мыслями к Колдайрону и Джозефине. Но не успел я прийти к определенному мнению, как услышал стук. Войдя, Скелли прикрыл за собой дверь:
– Сэр, вас спрашивает какой-то молодой человек. Он заходил два дня назад… говорит, что знает вас по местечку под названием Хойленд. Впрочем…
Я немедленно выпрямился.
– Ведите его сюда, – распорядился я, стараясь изгнать из голоса волнение и облегчение. – Скорее!
Сидя за столом, я ощущал, как колотится мое сердце. Однако Скелли привел не Эмму, а Сэма Фиверйира. Он остановился передо мной, знакомым жестом смахнув со лба клок сальных волос. Я постарался скрыть разочарование.
– Итак, Фиверйир, – произнес я без радости в голосе, – вы принесли письмо от своего мастера?
Промедлив, клерк покачал головой:
– Нет, сэр. Я решил, что больше не буду работать на мастера Дирика.
Я приподнял брови, а из уст Сэмюеля хлынул неожиданный поток слов:
– Я делал плохие вещи, сэр. В Хойленде мне удалось кое-что узнать, и я позволил мастеру Дирику отослать меня, хотя мне следовало сообщить об этом вам. С тех пор этот грех отягощал мою душу. На самом деле Хью это…
– Я уже знаю. Это Эмма Кертис.
Фиверйир глубоко вздохнул:
– Когда я встретил Хью, в нем оказалось нечто… нечто привлекательное для меня.
Пальцы его беспокойно мяли друг друга, но он не останавливался:
– Я подумал, что это дьявол толкает меня к великому греху. Я молился о наставлении, но никак не мог сдержать свои чувства. Ему не нравилось, что я все время смотрю на него, но я ничего не мог поделать с собой. И однажды я все понял…
– И рассказали Дирику.
– Я думал, что он что-то сделает для… для этой девушки. Однако он сказал мне, что речь идет о тайне клиента и что ее надо защищать, и отослал меня прочь. Я думал, я молился и понял… все, что случилось с ней, – несправедливо.
– Эта семейка ради собственной выгоды много лет заставляла ее изображать своего умершего брата. Но теперь она убежала, и никто не знает, где ее искать, – резко сказал я.
– Ах, сэр!.. – Сэм судорожно глотнул. – Можно мне сесть?
Я жестом указал ему на табурет. Он осел на него, являя собой картину полного несчастья.
– Вам известно, – спросил я, – что случилось с Абигайль Хоббей?
– Да, – ответил мой посетитель едва слышно. – Мастер написал мне. И еще, что за ее убийство арестовали этого Эттиса.
– Его отпустили, убийца – не он. – Наклонившись вперед, я раздраженным тоном произнес: – Но почему вы никому ничего не сказали о Хью?
– Я не мог подвести своего мастера. Но я все время думал и молился, a когда мастер Дирик прислал письмо, в котором сообщал о том, что приедет завтра, я понял… – Фиверйир с мольбой во взгляде посмотрел на меня. – Он ведь нехороший человек, правда?
Я пожал плечами.
– Вот я и подумал, сэр, нельзя ли мне попроситься к вам на работу, – выпалил клерк. – Известно, что вы, сэр, хороший адвокат и защищаете бедных.
Я смотрел на жалкое лицо Сэмюеля, гадая, в какой мере его приход ко мне вызван угрызениями совести, а насколько – желанием найти себе другую работу. Как знать…
– Фиверйир, – проговорил я спокойным голосом, – у меня не найдется работы для еще одного клерка. И я советую вам поискать себе место у какого-нибудь старого и заскорузлого циника от юриспруденции, который берет любую предложенную работу и не питает иллюзий о том, что любое его действие должно служить добру. К моему сожалению, я сам нередко поддавался этой иллюзии. Тогда, быть может, заручившись чьей-то тенью, в которой можно будет укрыться, вы сумеете стать взрослым.
Молодой человек опустил голову, и в позе его теперь читалось полное разочарование. Я проговорил уже более мягким тоном:
– Ну что ж, я попробую найти такого адвоката, который нуждается в клерке.
Сэм посмотрел на меня уже с решимостью на лице:
– Я больше не буду работать на мастера Дирика. Что бы ни случилось, я к нему не вернусь.
Я улыбнулся:
– Значит, вы не безнадежны, Фиверйир. Посмотрим, быть может, мне удастся что-то сделать для вас.
Вскоре после окончания нашего разговора я оставил инн и пешком прошел небольшое оставшееся расстояние до дома. Отперев дверь, я остановился в прихожей. Из кухни доносились голоса мальчишек. Вспомнив Джоан, я ощутил укол глубокой печали, но затем почувствовал, что кто-то смотрит на меня с верхних ступеней лестницы, и увидел Колдайрона. Он легким шагом начал спускаться вниз, и глаза его засветились любопытством:
