Какой мир дает максимальные возможности развития для обращенных к модернизации стран: гегемония, биполярный мир, многополярный мир, разделенное между семью цивилизациями мировое сообщество? В книге, которую вы держите в руках, не даются однозначные ответы. Автор постарался не упустить основное из того, над чем думают футурологи наших дней. Его интересовали две вещи: тенденции стремительно разворачивающейся мировой констелляции сил и основные точки зрения на наше безусловно бурное планетарное будущее.
Окончится пятисотлетнее господство Запада. Центр экономического развития станет переходить к Шанхаю, Осаке, Тайбэю. В мире усилится схватка за нефть, воду и квалифицированную рабочую силу. Террористы найдут доступ к средствам массового поражения. Компьютеры обретут несказанную силу. В мире появятся варианты «оборонительного империализма». Овладение влияния над соседями станет обычной международной практикой. Созреют незападные аналитические центры, которые дадут шанс собственным телеканалам, своим влиятельным газетным империям и интернетным порталам. И мир расколется по линиям цивилизаций и крупных индустриально-научных центров.
Гегемония США начнет уступать место системе с четырьмя зрелыми центрами и двумя протоцентрами:
1) Американская зона влияния будет еще исключительно могущественной… Христианство получит новый шанс. Ради сохранения своего грандиозного богатства Америка постарается обрести союзников в Южной Азии — прежде всего в Индии. А вот прежние американские союзники, такие, как Западная Европа, Япония и Южная Корея, отойдут от позиций прежней чрезвычайной близости с Вашингтоном. США, Европа и Япония, скорее всего, договорятся о создании противоракетного щита над собой. Доллар будет продолжать свое падение, но военная мощь Америки останется непререкаемой.
2) Увеличенная европейская зона с усиленным арабским элементом. Ее признаками будет старение и потеря привилегированных мест в мировом раскладе сил — с 31 процента мирового внутреннено продукта до 24 процентов в 2026 г.[1007]Европа все же является претендентом на роль великой державы, если она решит отойти от Америки и увеличить вдвое-втрое свои военные расходы на создание вооруженных сил, приблизительно равных американским. Вероятен вариант сближения семидесяти стран Европы и бывшего советского мира — это сблизит со старым западноевропейским центром такие страны, как Молдавия, Турция, балканские государства, Украину (и даже Белоруссию — если Москва, потеряв стратегическое видение, так и не сумеет образовать единого государства). Новая Европа будет дружественна по отношению к Соединенным Штатам. От Евросферы, дружественной по отношению к США, будут зависеть (во многом) Россия, Ближний Восток, Северная Африка — да и вся Африка, — от Европы будет зависеть торговля, инвестиции.
Общие усилия дадут шанс всем участникам объединения. Возможно, что и Россия, преодолев период первоначального накопления с газом, нефтью и древесиной, восстановит рельсы прогресса на основе союза с Европой, давшие ей космос, атомные электростанции и реактивную авиацию. Она сумеет показать, что не оскудела талантами и может сотрудничать в традиционном европейском ключе. Но «если Россия не создаст экономику, производящую не мечи, а орала, кажется неизбежным, что следующее поколение увидит новую глобальную войну»[1008].
Хотелось бы более оптимистически взглянуть на будущее нашей страны, но мы сами лишили себя многих рычагов воздействия на мировой процесс. Впрочем, не всех. Пока оснащенное знаниями, повзрослевшее, лишившееся праздных иллюзий население России видит себя творцом своей истории, а не утлым челном на волнах глобализации, пока сила и воля не покинули нас после всех испытаний двадцатого века, пока лжепророки не лишили трезвых и трудолюбивых спасительного патриотического чувства, будущее, надеемся, еще будет в наших руках. А стремительно меняющийся мир не может не предложить новых — и фантастических возможностей.
Война в Ираке скоординировала российско-китайскую солидарность, укрепляющуюся по мере роста очевидности тупика американской военной дипломатии. Стало очевидно, что, в пику американской гегемонии, проявляет себя отсутствие гарантированной солидарности американских союзников. Против однополярности выступает организованное противодействие потенциальных жертв, нежелание значительной части американского народа нести бремя имперской ответственности, трудности на пути использования американской военной мощи.
3) Китай с приграничными государствами (а возможно, и с Россией) образует третью зону, в которую войдет демографически быстро растущая Средняя Азия… КНР превзойдет Америку по основным экономическим показателям. Россия будет благожелательно смотреть и на Китай, не желая быть безусловным данником ЕС. Япония, если она выйдет из-под опеки Америки и готова будет идти на сближение с Китаем, сделает Восточную Азию могучим индустриальным центром. Российско-китайский союз, вырастающий из Шанхайского объединения, будет в известной мере противостоять G-7.
Москва и Пекин наметили довести совместную торговлю до 60 млрд. дол. к 2010 году (20 млрд. в 2005 году). На саммите ШОС в 2005 году они фактически потребовали от Соединенных Штатов предоставить график вывода своих войск из Центральной Азии. В конечном счете они заставили американцев покинуть ключевую в Узбекистане базу Ханабад. (Но министру обороны США Доналду Рамсфелду удалось уговорить киргизское руководство принять 1000 своих солдат из Узбекистана и большое число самолетов без ограничения времени. За это Вашингтон платит 50 млн. дол. в год, что составляет 5 процентов валового национального продукта Киргизии). Увеличивая значимость Южной Азии, в фарватере Китая, возможно, пойдет Индия, превосходя по объему ВНП любое западноевропейское государство. Индонезия, Таиланд — все «тигры» Южной Азии плюс Южная Корея — создадут свой феноменальный центр.
4) Осью четвертой зоны будет своего рода ближневосточный «центр веры», преимущественно исламской. Здесь не будет порывов создать ни совершенную демократию, ни «царство закона». Иран, Ливан и Палестина будут строить свой мир на основе законов шариата, а за ними последуют и соседи. У этой зоны будут потуги к религиозным войнам, но торговая связка будет препятствовать окончательному отчуждению. Влияние Голливуда и Болливуда будет как бы взаимноуравновешено; всемирный культурный обмен будет стоять на пути всемирного отчуждения.
Остальные государства земли будут так или иначе зависеть от четырех вышеуказанных зон, и смыслом мировой политики будет переманивание к себе колеблющихся стран. Крупнейшим «колеблющимся призом будет Индия… При этом не исключено, что в Латинской Америке вокруг Бразилии начнет складываться пятый протоцентр, хотя элемент солидарности здесь всегда шаткий… На отдельный полюс будут претендовать и государства исламского мира, создавшие свой тип исламской демократии (Иран, Палестина, Ливан — к которым присоединятся сметающие коррумпированные элиты Египет, Саудовская Аравия, Ирак) — возможный шестой протоцентр, который может и обрушиться в свете непрекращающегося соперничества ближневосточных государств.
