Книга Черный гондольер - Фриц Лейбер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 186
Я посмотрел вниз и увидел нагого младенца ростом мне по колено, очаровательного херувимчика прямо с полотен Тьеполо или Тициана. Правда, мордашка у него была какая-то недобрая. Он дергал меня за штанину обеими руками. Тогда я выглянул в окно и различил внизу, подо мной, дверь нового погреба – знаете, из таких скошенных… Дверь была распахнута настежь, виднелась короткая череда ступенек, а из глубины лился свет, будто веселье шло и в подвале.
Впрочем, зеленоватый оттенок этого света сигнализировал об опасности, и предупреждение было нелишним, поскольку в этот миг из подвала ко мне метнулся громадный желто-зеленый паук с восемью светящимися глазищами и с длинными лапами. Первая пара лап смахивала на щупальца кальмара, и по их длине я понял, что они дотянутся до чердака.
Некое непривычное ощущение заставило меня опустить голову, и я увидел, что херувим отпустил мою штанину и не удержался на пухлых ножках (крыльев, как на картинах, у него не было и в помине).
Одной рукой я успел подхватить голенького младенчика, а тыльной стороной другой (о, мое чувство равновесия было идеальным) отпихнул паучьи шупальца, готовые сомкнуться вокруг херувима.
В то же мгновение я сообразил, что чудовище не более чем плюшевая игрушка, обмазанная каким-то светящимся составом, что глаза – просто блестки и что меня бессовестно пытались разыграть.
Кассиус глотнул остывший кофе и закурил очередную сигарету.
– Что ж, на сем эта часть сна закончилась. Потом я осознал, что уже стою на темном склоне холма рядом с домом, где продолжается гульба, и прикидываю, на сколько дюймов склон сместился вниз после недавнего дождя (сказать по правде, он никуда и никогда не смещался), одновременно гадая, что произойдет после следующего дождя, – короче, я предвидел сегодняшнюю перемену погоды. Тут кто-то негромко окликнул меня по имени.
Я посмотрел в сторону дороги и увидел небольшой автомобиль, то ли раннюю модель «остина», то ли «хиллман-минкс». Машина притормозила, и даже в ночной тьме я, что забавно, различил силуэт за рулем, как если бы на него упал заблудившийся лучик закатного солнца. На водителе был белый мотоциклетный шлем, но я сразу его узнал – возможно, из-за позы, из-за манеры держаться. Это был Эстебан Бернадорр, с которым мы расстались без малого четверть века назад.
«Эстебан!» – хрипло позвал я. Из машины четко и внятно донеслось в ответ: «Да, это я, Кассиус. Буду рад выпить с тобой кофе».
В следующий миг мы с Эстебаном шли вверх по склону, направляясь к дому. Перед входной дверью, раскрытой настежь – в проеме толпились оживленно болтающие гуляки, а изнутри тек несмолкаемый и неразборчивый гул, – я осознал, что Эстебан до сих пор не снял ни здоровенный шлем, ни длинные краги, а сам я до сих пор с ним толком не поздоровался.
Собираясь представить его гостям, я на крыльце обернулся, протянул руку и попытался разглядеть его лицо в пещерообразном шлеме. Он снял краги, и мы обменялись рукопожатием. Его ладонь была крупной, как раз под размер краги, и влажной, а еще жесткой и мягкой одновременно. После рукопожатия он сделал такое движение, будто хотел тыльной стороной кисти вытереть пот со лба, и я вдруг понял, что его рука покрыта слоем серого пепла, за исключением узкой полосы отслаивающейся розовой кожи в том месте, где она коснулась лба. А глаза его представляли собой угольно-черные дыры, бесконечно глубокие и мрачные, да и лицо как таковое было глыбой спекшегося угля.
Я быстро повернулся к гулякам на пороге, чтобы выяснить, успели ли они это заметить. Неожиданно выяснилось, что центром компании была моя жена Хелен, крайне привлекательная в серебристом парчовом вечернем платье.
Она нетерпеливо помахала пустым бокалом и проговорила:
– О, мы хорошо знакомы с шуточками Эстебана, с этой его привычкой давить на сострадание. Тебе давно бы следовало это усвоить. Он вечно жалуется на царапины и строит из себя жертву.
В это мгновение я вспомнил, что Хелен, вообще-то, умерла, на чем и проснулся, как обычно бывает.
Кассиус шумно выдохнул, демонстрируя, какой он молодец, и оглядел собравшихся, явно рассчитывая на аплодисменты. Вместо этого он удостоился недоуменных, мягко говоря, взглядов от Терри и Тилли Хойт; Вольф выглядел смущенным и несколько раздосадованным, а с лица Томми сползла восторженная улыбка (малыш улыбался, пока слушал о херувиме и пауке), и теперь мальчик избегал смотреть на деда.
– Ладно, – произнес профессор чуть погодя, – я должен был догадаться заранее, что это сон из категории «только для взрослых». Не потому, что в нем были секс или насилие, а потому, что он жуткий. Прошу прощения, дамы, что-то я увлекся. Знаешь, Томми, твой дед не просто врунишка, но и не умеет вовремя остановиться. Я-то думал, что мой рассказ отлично развлечет вас, но, пожалуй, в нем и правда чересчур много жутких подробностей. Конечно, такое по вкусу далеко не всем.
– Совершенно верно, – откликнулся Вольф с коротким смешком, наблюдая, как Кассиус встает, идет на кухню и устраивает, судя по жестам, легкий разнос Мартинесам.
* * *
С утра отправились в парк Золотые Ворота. Вольф и Томми поехали вдвоем: Терри решила, что устала от дальних разъездов, и захотела посплетничать с Тилли – быть может, наведаться к ней в гости. Вольф не стал возражать; ему пришло в голову, что и Терри, похоже, утомилась от пребывания в доме Кассиуса, а денек у Тилли, глядишь, ее отвлечет. Кроме того, решение жены в какой-то степени развязывало ему руки.
По дороге Томми все больше молчал, что было совсем на него не похоже, но прогулка на катере по озеру Стоу и разглядывание бизонов приободрили мальчика, и он снова заболтал, почти с прежней живостью. Вольф так и не смог показать сыну живых волков, зато предъявил группу чучел в аттракционе «Академия наук», а потом они любовались резвыми дельфинами, нарезавшими круги по воде в аквариуме, изучали нарочито упрощенные скульптуры животных во дворе снаружи и ели еще более простую пищу в кафетерии внизу.
Когда вышли на улицу, в глаза сразу бросились черные тучи, быстро надвигавшиеся на окрестности и пожравшие, казалось, скелетообразную телебашню.
– Папа, а облака живые? – спросил Томми.
– Они ведут себя как живые, да, – согласился Вольф. – Но жизни в них не больше, чем в океане или в горах.
– Они ведь из снежинок, правильно?
– Не все, Томми. Снег есть только в облаках, которые летают высоко; их называют перистыми. Они состоят из крупинок льда, из крошечных таких ледяных иголок. Но те тучи, на которые мы смотрим, сделаны из воды – это миллиарды крохотных водяных капель, и ветер гонит их вместе по воздуху.
– Капли воды не белые, пап. Белые – значит молочные облака.
– Верно, Томми, но эти капли воды очень-очень маленькие, и на расстоянии они и вправду выглядят белыми, особенно в солнечном свете или на голубом небе.
– А маленькие облака – они живые, папа? Ну, те, что в домах бывают? Как дым от печи или другой дым, который хлопьями. Вон, дедушка умеет выдувать маленькие облака, он мне показывал.
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 186
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Черный гондольер - Фриц Лейбер», после закрытия браузера.