Книга Правила возвышения - Дэвид Коу

— Насколько я понимаю, вы с Тависом скоро покидаете город? — спросила она через минуту.

— Сразу после коронации. С нашей стороны было бы неблагоразумно задерживаться здесь дольше.

— И куда вы направитесь?

— На юг. Шерик бежал в Анейру, и я думаю, что убийца Бриенны сделал то же самое. Я не хочу рисковать, переправляясь через Тарбин, поэтому мы пересечем Сирисскую степь и войдем в Анейру с востока.

Кезия сжала губы и потрясла головой.

— Мне это совсем не нравится. Уже и то плохо, что вы отправляетесь на поиски наемного убийцы, но разыскивать его в Анейре… — Она снова потрясла головой.

— Честно говоря, мне это тоже не нравится. Я бы предпочел разыскать Шерика. О людях, возглавляющих заговор, он наверняка знает больше, чем наемный убийца. Я еще надеюсь убедить Тависа, что Шерик — более легкая добыча.

— А ты уверен, что не хочешь найти в Анейре другого человека?

На сей раз настала очередь Гринсы покраснеть. Он мало чего рассказал сестре о Кресенне, но никто не знал его лучше Кезии, и некоторые вещи от нее невозможно было скрыть.

— Откуда ты знаешь? До сегодняшнего утра я думал, что она по-прежнему странствует с ярмаркой.

— Я знала, что ты пойдешь искать ее сегодня. И ты бы сказал что-нибудь, если бы нашел. Остальное — просто догадка.

— Она тоже в Анейре, — сказал Гринса. — Я уверен. Но я не знаю, что я сделаю, если найду ее. Думаю, мне лучше искать Шерика или наемного убийцу. Кресенна… это слишком опасно.

Кезия взяла брата за руку, и они еще немного погуляли, разговаривая о предстоящей церемонии и о трудностях, которые ожидали нового короля.

Но когда они, описав по двору круг, вернулись к дверям зала, она остановилась и посмотрела Гринсе прямо в глаза.

Она открыла рот, потом опять закрыла, словно не зная толком, что сказать.

— Я люблю тебя, Гринса, — наконец сказала Кезия. — Обещай, что ты вернешься ко мне.

— Обещаю. А пока, — добавил он с улыбкой, — я знаю, как тебя найти.

Кезия сумрачно взглянула на брата.

— Мне предстоит стать главным советником короля. Мне нужно хорошо высыпаться.

Рассмеявшись, он обнял сестру, на мгновение крепко прижал к груди, а потом наклонился и поцеловал в лоб.

— Будь здорова, Кезия, — сказал он. — Да хранят тебя боги и ниспошлют тебе покой.

— Желаю тебе того же, — прошептала она, а потом отстранилась от него и скорым шагом вошла в зал. Но Гринса увидел, как она смахнула слезу со щеки, переступая порог.

Церемония коронации Керни Первого Глендиврского началась на следующий день с утренними колоколами. Длинная процессия, возглавляемая королевскими гвардейцами и солдатами всех эйбитарских домов, прошествовала по улицам Города Королей и вступила в Одунский замок через южные ворота. За солдатами следовали представители низшего дворянства начиная с баронов и графов и кончая танами. За ними шли гости из других королевств.

Далее следовали герцоги двенадцати домов, в порядке, соответствовавшем положению оных, — только сын Керни занимал последнее почетное место в самом конце колонны. Поскольку Тавис находился под покровительством Глендивра, он шел со священниками и младшими советниками из дома Керни, сразу за сыновьями и дочерью нового короля. Он оделся в коричнево-золотые цвета Керга, хотя знал, что будет выделяться из окружения, — и очень скоро пожалел об этом.

Выстроившиеся вдоль улиц люди, которые радостно приветствовали солдат и представителей знати, умолкали, когда он проходил мимо, или, наоборот, разражались негодующими криками, называя его убийцей и другими бранными словами. Один мужчина вышел на дорогу и плюнул ему под ноги. Если бы не Гринса, который шел в нескольких шагах позади него, молодой лорд имел бы все основания опасаться за свою жизнь. Так или иначе, он замечал каждый ненавидящий взгляд, слышал каждый недоброжелательный шепот в продолжение всего пути к Одунскому замку.

Когда Тавис наконец прошел через наружные ворота замка и вступил на подъемный мост, оставив позади городские улицы и враждебные взгляды, он испытал глубокое облегчение — но оно оказалось мимолетным. Солдаты, возглавлявшие процессию, теперь выстроились по сторонам наружного двора, чтобы отдать честь гостям, которые двигались вокруг центральной части замка, направляясь к восточным воротам. Они стояли неподвижно, подняв мечи, но при виде Тависа на лицах у них отражалась такая же ненависть, какую он видел на лицах простолюдинов за стенами замка.

Но даже когда он миновал последнего солдата — потупив взгляд, чувствуя, что щеки у него горят жарче огня кирси, — Тавис обнаружил, что испытания еще не кончились. Вступив во внутренний двор и пройдя мимо статуи Бинтара, подданные эйбитарских дворов вереницей входили в огромный зал и занимали места, причем менее знатные гости садились в задних рядах. У двери стоял слуга, который громко объявлял имя каждого входившего гостя. Пока Тавис ждал своей очереди, холодея от ужаса, он в какой-то момент едва не решил выйти из колонны и удалиться в свою комнату в замке. Мальчик знал, каково ему придется, как они будут смотреть на него, что будут говорить друг другу, когда он будет проходить мимо. Он уже почти слышал их приглушенные голоса.

— Все знают, что вы здесь, — раздался шепот позади.

Тавис обернулся и увидел, что Гринса стоит совсем рядом, пристально глядя на него своими желтыми глазами.

— Откуда ты знаешь, о чем я думаю?

— Если вы уйдете сейчас, — сказал кирси, пропустив вопрос мимо ушей, — они все поймут почему. Они сочтут это дополнительным доказательством вашей вины.

Тавис судорожно сглотнул и кивнул.

— Это очередное испытание, лорд Тавис. Одно из многих, которые вас ждут в ближайшие годы. Если вы действительно хотите вернуть свою жизнь, вы должны бороться за нее. И должны начать сегодня же, когда вам нужно всего лишь пройти к своему месту в первых рядах.

Гринса был, конечно, прав. Но, думая о предстоящем испытании, Тавис засомневался, что хочет вернуть свою жизнь. Наверное, лучше было спокойно жить в изгнании, чем терпеть такие муки.

— Лорд Тавис Кергский! — Звучный голос глашатая отозвался эхом в стенах зала.

Все повернулись к нему. Все до единого. На него смотрели даже герцоги, выстроившиеся по обеим сторонам от двух тронов в дальнем конце зала, расстояние до которого казалось Тавису непреодолимым. Рядом с Яваном стоял Андреас, с выражением лютой ненависти в бледно-зеленых глазах.

— Идите, Тавис, — прошептал кирси. — Держите голову высоко. Вы невиновны, и вы по-прежнему сын герцога.

Мальчик двинулся вперед; ноги у него подкашивались, щеки пылали. Он спиной чувствовал враждебные взгляды. Как много раз прежде, Тавис ощутил желание закричать на всех них, сказать, что он не убивал Бриенну. Но ему оставалось только идти, с трудом сдерживая слезы. Он не сводил глаз с Одунского трона, не желая ни с кем встречаться взглядом. Он знал, что в зале находятся Ксавер и Хаган, которые сидят с другими кергскими графами; он знал также, что через несколько шагов пройдет мимо матери и Фотира. Но он не осмеливался искать знакомые лица. Мать Бриенны, Иоанна, тоже находилась где-то в зале, вместе с двумя другими своими детьми. Тавис просто шел вперед, и зал казался бесконечным, словно унылая прямая дорога в Вересковых пустошах.