Но, похоже, вы собираетесь мне сказать, что на этот раз она солгала?
— Нет! Нет, это правда. Я вас люблю и никогда не думал, что смогу кого-нибудь так полюбить... Во всяком случае, полюбить настолько, что вам я желаю счастья больше, чем себе. Я не забываю о своем возрасте и всегда был готов удовольствоваться теплой дружбой. Что я могу сделать для вас, чтобы вы мне ее вернули?
На глазах Джованетти блеснули слезы, и он был так по-детски несчастен, что Лоренца его пожалела.
— Назовите мне убийцу моего мужа, а там будет видно. Я желаю вам доброго вечера, сьер Филиппо!
Лоренца спустилась вниз и села в карету, где ее ожидала Кларисса.
Глава 11
В неизвестности...
Покидая поутру Сен-Кантен под лучами неожиданно проглянувшего солнца, барон с трудом скрывал беспокойство, которое охватывало его, стоило ему взглянуть на сына. При встрече радость затмила все. Он был рад тому, что увозит Тома, что тот прекрасно держится в седле, и его землистый цвет лица он приписал въевшейся в кожу грязи. Но и сейчас, отмытый до блеска, одетый в новую изящную одежду, он выглядел ужасно. Вчера, когда его мыли, стала видна его неправдоподобная худоба и воспаленные рубцы от ран, которые лечили явно неумело. И сейчас барон спрашивал себя, не таится ли в теле сына какая-нибудь болезнь, которой необходимо срочно заняться? Время от времени Тома надсадно кашлял. Еще раз взглянув на него, барон изменил свои планы: не имело смысла терять время и ехать в Париж, где могло не оказаться врача-флорентийца. Врач Тома нужен был срочно, поэтому имело смысл остановиться в Санлисе.
Пять или шесть лет тому назад барон охотился вместе с королем и упал с лошади. Падение не причинило ему вреда, но он не смог увернуться от клыков кабана, тот пропорол ему бедро, и барон потерял немало крови. Генрих тогда распорядился отнести его к доктору Шанселье, который жил неподалеку от аббатства Сен-Венсен. Этот врач принадлежал к редкой по тем временам категории целителей: ему верили местные жители, и сам король мог подтвердить успешность методов его лечения.
Грациан чуть было в ладоши не захлопал от радости, когда барон сообщил ему о своем решении. Он тоже, ухаживая поутру за своим господином, обратил внимание на серый цвет его кожи и воспаленные раны. Радость, которую Тома испытал, покидая безотрадную крестьянскую жизнь, придала ему поначалу сил, но теперь они явно его оставили, хоть он и пытался всячески скрыть свою слабость. Карета была для него сейчас предпочтительней лошади, потому что вряд ли он смог бы продолжать путь верхом.
— Подлец Блез, может, и подобрал господина Тома, — заявил Грациан. — Но он экономил на нем, заставлял работать, как каторжного, и кормил впроголодь. Если бы господин барон задержался на пару дней, я не уверен, нашли бы мы молодого господина живым.
— Ты прав, Грациан. Но кого я не понимаю, так это девушки. Куда она смотрела? Ведь, похоже, она в самом деле любила Тома, и они даже собирались пожениться!
— Она могла подкармливать господина Тома тайком от своего злобного батюшки. Так наверняка и было. Не похоже, чтобы у нее отбоя не было от женихов на этой грязной ферме.
Когда карета остановилась возле дома доктора, Тома дремал. А когда захотел выпрыгнуть из кареты, ноги у него подкосились, и он непременно упал бы, если бы Грациан и барон не подхватили его под руки. Тома покраснел до корней волос, раскашлялся и принялся извиняться.
— Я, должно быть, слишком много спал! Мэтр Блез говорил...
— Если ты еще раз при мне произнесешь это имя, я поеду и растерзаю его! Он не заслужил золота, которое получил, потому что постыдно использовал тебя, но, слава богу, я положил этому конец!
— А где мы? — осведомился Тома, оглядывая улицу, по одну сторону которой тянулся сад, церкви и кельи аббатства, а по другую тесно прижались друг к другу как будто игрушечные домики.
— В Санлисе, у доктора Шанселье, лучшего из целителей, каких я знаю. Тебе нужен врач, мой мальчик. Если я привезу тебя в Курси в таком виде, твоя тетя и твоя жена упадут в обморок, как только тебя увидят!
— Но я...
— Ни слова больше! Кстати, вот и наш доктор!
Человек лет пятидесяти, высокий и крупный, вышел из дома. Служанка придержала ему дверь и протянула большую сумку из черной кожи. Заметив карету, доктор остановился на пороге, но Губерт уже торопился к нему вверх по ступенькам.
— Приветствую вас, доктор Шанселье. Вы, наверное, меня забыли?
— Господина барона де Курси? Вы незабываемы, господин барон, — улыбнулся доктор. — Чем могу вам служить?
— Мне — ничем, как вы видите, а вот моему сыну Тома, думаю, вы просто необходимы.
Брови Шанселье сошлись на переносице, а глаза прищурились.
— Да, я понимаю. Понимаю. Помогите ему подняться ко мне в кабинет. Годельева, покажите гостям дорогу, я сейчас осмотрю больного. Что с ним такое? — спросил он, входя в дом вместе с бароном Губертом.
Барон рассказал ему все как можно подробнее, и четверть часа спустя Тома уже лежал в одной из спален, которые врач специально держал для пациентов, нуждавшихся в особом уходе и которых он не мог доверить городской больнице. Шанселье закрыл за собой дверь, и осмотр начался.
Вышел доктор только через полчаса, не меньше, и вид у него был озабоченный. Он направился к себе в кабинет, где его дожидался барон, беспокойно расхаживая и заложив руки за спину.
— Ну, что? — осведомился Губерт. — Очень опасно?
— И да, и нет. Ваш сын молод и крепок, в противном случае его бы уже не было в живых. Раны воспалились из-за грязи, в которой он жил. Та, что в плече, причиняет ему постоянную боль, потому что сломана ключица. Ей не дали времени срастись, заставив его сразу же работать. Должен сказать, что ваш сын крайне терпелив и мужественен, потому что ему было очень больно действовать больной рукой.
— Если бы вы знали, в каком виде я его нашел! По уши в грязи!
— Охотно вам верю! И мытье тоже было поверхностным, но Годельева займется нашим больным. Рана на голове воспалилась также из-за грязи, к тому же организм крайне ослаблен из-за потери крови и голода. Желательно еще определить, до какой степени затронут мозг...
— Если
