мне хроноаборигенов не откажется!
* * *
В кафе Вася продолжал ныть, раз за разом задавая один и тот же вопрос — который задавали и будут задавать до скончания веков отвергнутые влюблённые:
— Нет, ну почему, а? Почему она выбрала его, а не меня? Чем я хуже этого здоровенного — но тупого и малокультурного болвана⁈
Хорошенько подумав, отвечаю:
— Видишь ли, Василий… Как бы тебе это объяснить? У отряда прямоходящих обезьян «Homo sapiens» (к которому мы с тобой относимся), из-за некоторых биологических особенностей воспроизводства, самки заставляют самцов заботиться о потомстве. В основном, при помощи «поощрительного спаривания» — так называемой «любви», говоря словами этих бесхвостых приматов. За многие миллионы лет эволюции, в условиях — когда выживает и оставляет потомство лишь самая приспособляемая особь, у самок лысых мартышек выработался инстинкт — который требует отдаваться бабуинам поздоровее. Самцам то бишь — которые имеют высокое иерархическое положение в стаде и, могущим прокормить и защитить её с их совместно нажитым детёнышем. Такие гориллы, обычно имеют отчётливо заметные «вторичные признаки» — физическая мощь, наглость и бесстрашие… Хотя последние два, скорее — от уверенности в безнаказанности.
Короче, говоря словами пушкинского героя-злодея Сальери: «…музыку я разъял как труп!».
Вася внимал мне, как порабощённый древнеегипетскими феодалами израильский народ Моисею. От цинизма моих слов, его просто-напросто вставило:
— Неужели, всё так по-скотски?
— Увы, мой друг, увы… Не всегда, конечно, но в большинстве случаев — за красивыми словами стоит голый, циничный расчёт. С тех пор условия жизни двуногих гуманоидов радикально изменились, а женский «основной» инстинкт сохранился: девушки, имея свободу выбора, предпочитаю не умных и хорошо воспитанных парней — а здоровенных наглых болванов, вроде твоего соперника. Даже, если единственная «иерархическая лестница» — где они могут занять действительно высокое положение, это нары у окна в тюремной камере… Вот такая фигня, малыш!
Вижу, Вася от моих разъяснений конкретно приуныл — а мне это как ножом по сердцу: с таким настроением и такой самооценкой, «великих» открытий в науки и технике не делают — тем более в радиотехнике. Он повесил голову и завёл старую шарманку:
— Я — полная бездарность, я — убогое убожество, я — жалкая никчёмная бесполезность…
Однако, надо что-то делать, иначе страна потеряет великого учёного — а с ними у ней и, так — полный затык. И опять безнадёжно отстанет в области радиоэлектроники.
— Вася, погодь скулить — лучше послушай меня ещё. Как не так давно открыл пролетарский академик Павлов, в последние тысячелетия своей истории человечество стремительно развивается — благодаря уже не врождённым инстинктом, вроде «основного» — а уже приобретённым. И, самый главный из них — социальный.
Поднимает голову и удивлённо-заинтересовано спрашивает:
— Как это?
— «Дружба» — это приобретённый социальный инстинкт! В отличии от врождённого — беспрекословного подчинения вожаку, дружба основана на принципе «ты мне — я тебе»: ведь, если ты что-то можешь сделать для друга — стержневые лампы к примеру, то и друг что-то может сделать для тебя… Ведь, правильно? А если у твоего друга, имеются в свою очередь — свои друзья…
У того, синей искрой в свече зажигания вспыхивает надежда:
— Ты поможешь мне?
— Смотря в чём, Василий! Отомстить за твой подбитый глаз — с превеликим удовольствием… Только с девушкой сам договаривайся: если я твой друг — это ещё не значит, что я тебе ещё и «направлять» должен.
— «Направлять»? — Вася в диком недоумении, — что и куда?
Ой, идиот…
— Вася, — начинаю терять терпение, — дай мне имя, фамилию и координаты того прибуревшего чувачка.
— «Чувачка…»? Ах, да… Зовут Гриня, фамилию не знаю… «Координаты»⁈
— Да где его найти можно — чёрт бы тебя вместе с ним забодал⁈ И мне надо знать его в лицо — чтоб, кто невинный не пострадал. Что непонятного⁈
* * *
В тот же вечер Вася показал мне того «танкиста» — по габаритам только в легендарный «Железный капут» помещающегося… Мда… Озадаченно почесал репу и принял единственно верное решение:
— «Мстя» наша будет ужасной, Вася — но потребует времени для подготовки! Пообещай, что хотя бы неделю потерпишь — не будешь вешаться или ещё каким-то образом, лишать себя жизни… НУ⁈
С великой готовностью и, даже несколько торжественно:
— Обещаю, Серафим.
Отправив будущую гордость российской радиоэлектроники домой к маме, я проследив за «Танкистом», всё разузнал о этом типе и, даже увязавшись за ним по ночной улице — выяснил его постоянное местопроживание.
На следующий день подкатил с утра к своему давнему знакомому — Чёрному маклеру. Естественно, сперва сердечно поздоровавшись и поговорив о текущих валютных котировках, затем:
— Есть работа для двух «бойцов».
— «На глухую» кого, — нисколько не удивившись, задаёт уточняющий вопрос, — покалечить или только попугать?
— На первый раз хорошенько под глаз «засадить» — будет вполне достаточно. Только учти — «клиент» конкретно быковат!
— Ничего! Всяких «быков» видали и, бывало — загоняли их в консервную банку.
«Чёрный» подсказал мне один адресок, где я познакомился с двумя молодцами — так и напрашивающихся на прозвище «Двое из ларца», ибо обличьем — почти один в один с героями известного советского мультика:
— Ребята, главное не переусердствуйте! Разок хорошенько под левый глаз, потом скажите «привет от Васи» и разбегаетесь… Понятно?
— АГА!!!
Однако, как это всегда бывает, говоря словами Карла фон Клаузевица: «после первого выстрела весь план пошёл насмарку». «Танкист», оказался не только быковатым как шкаф — но и плотно «упакованным»!
Когда к нему возвращающему домой, навстречу вышли из тёмной подворотни «Двое из ларца» и предположительно (близко не был, потому сам не слышал) спросили «как пройти в библиотеку», тот не растерялся и вынул из кармана нож! Эти двое были профессионалами и, тоже явились «на работу» не с пустыми руками.
По усиливающей громкости диалога и по присутствию в нём характерных повторяющихся словосочетаний, я понял что сейчас может произойти непоправимое.
Думать было уже некогда, раньше надо было думать:
— СТОЯТЬ, БОЯТЬСЯ!!!
Вылетаю из тени в тускло жёлтое пятно уличного фонаря, с наганом руке и стреляю в воздух:
— ВСЕМ МОРДОЙ ОБ АСФАЛЬТ — РАБОТАЕТ ОМОН!!!
Все трое врассыпную и бесследно исчезли в кромешной ночной тьме, а я остался на месте, повторив несколько раз вслух:
— Млять, какой я всё-таки дурак…
Асфальта то, здесь нет!
Одно утешает: эта «акция» стоила мне всего лишь
