Томас позвонил Нкате с утра, сразу после того, как встал, принял душ, побрился, оделся и взял в руки чашку утреннего чая, приготовленного в номере. О кофе, приготовленном в номере, он не мог даже подумать. Усевшись на край кровати, Линли набрал номер сержанта и спросил, как только услышал его голос:
– Ну как, есть что-нибудь? Видит бог, нам это сейчас просто необходимо.
– Что, все так плохо уже с утра? – поинтересовался Нката.
– Просто готовлюсь к новому дню, – ответил инспектор.
Нката начал с Вестмерсийского управления полиции, где Раддок проходил подготовку полицейского общественной поддержки. Он смог выйти на нескольких бывших инструкторов Раддока, и то, что они о нем рассказали, свидетельствовало, по словам Нкаты, о том, что «Раддок – парень серьезный и преданный делу». По всей видимости, он был настроен стать кадровым полицейским – несмотря на все проводимые сокращения – и выбрал правильный путь. Раддок оказался умнее, чем большинство…
– Минуточку, – прервал сержанта Линли. – Нам говорили, что у него были какие-то проблемы с обучаемостью. Разве не так?
– Я имел в виду «умнее» в несколько другом аспекте, инспектор, – пояснил Нката.
Оказалось, что в тренировочном центре Раддок научился компенсировать свои проблемы умением завести тесные связи со всеми, кто стоял выше его по служебной лестнице. «Благодаря этому его имя было на слуху и его все знали», – рассказал Нката.
– Могу сказать, инспектор, что место ему было практически гарантировано. То есть место ПОПа, поскольку, пока он учился, сокращения приняли массовый характер.
Все это было интересно, но мало о чем говорило, за исключением того, что молодой человек нашел удачный способ компенсировать свои недостатки.
– Что-нибудь еще? – спросил Линли.
– А вот биография у него интересная.
– Думаю, что речь идет об этой секте в Донегале? – Инспектор заварил себе чай в одном из вездесущих гостиничных жестяных чайников и сейчас наполнил чашку по второму разу.
– Именно, – согласился Нката. – И здесь начинается самое интересное. Он говорил Барбаре, что на секту наехала Гарда?[230] Это было лет десять назад.
– А что случилось?
– Сексуальные преступления массового характера. Лидеры секты утверждали, что указания Господа написаны в Библии: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю…»[231]. Так что они просто следуют им, понимаете? Только они никому не оставляли выбора, включая мальчиков и девочек. Если мальчик выглядел достойным кандидатом в «департамент приумножения и размножения», его забирали в место, которое называлось «Дворец Воли Господа» и которому, по моей информации, было далеко до дворцовой роскоши.
– Не буду спорить, – заметил Линли.
– Там ему разрешали заняться делом с той женщиной, которую для него подбирали. Возраст не имел никакого значения. Для мальчиков все это начиналось где-то в возрасте двенадцати лет, для девочек – как только они достигали детородного возраста. Больше везло тем, кто развивался медленнее. Остальные же… Самая младшая родила в возрасте одиннадцати лет.
– Боже… Я ничего такого не помню, Уинстон. А об этом писали в газетах?
– Наверное, но так как это было в Республике, а не на Севере[232], то большого шума здесь это не наделало. Да и вообще, вы что, можете вспомнить, где были и чем занимались десять лет назад? Я помню лишь, что пытался развязаться с армией, и то, что происходило в других странах, меня мало интересовало.
– А что произошло с теми детьми?
– Несовершеннолетних отправили в приюты… Сколько лет тогда было вашему клиенту?
– Думаю, лет шестнадцать. Он говорил Барбаре, что сбежал, когда ему было пятнадцать.
– Вполне возможно. На какое-то время он исчезает с радаров. А потом появляется в Белфасте, где занимается строительством; ему уже восемнадцать. Оттуда через Уэльс он добирается до Англии, где работает плотником. За все это время Раддок ни разу не нарушал закон, инспектор. Может быть, он не рассказал Барбаре всего об этой секте – например, об этом «Дворце Воли Господа» и обо все остальном, – но, с моей точки зрения, он чист.
«Хотя это не значит, – подумал Линли, отключаясь, – что он не может быть замазан в чем-то другом». Однако изыскания Уинстона опять ничего им не дали, и они ни на йоту не приблизились к возможности загнать Раддока в угол на основе обвинений, касающихся его поведения с молодыми женщинами.
Когда телефон зазвонил вновь, Томас взял его машинально, будучи уверенным, что это звонит Нката.
– Что-нибудь забыли? – спросил он – и услышал в трубке резкий голос Изабеллы Ардери.
– Ты что, избегаешь моих звонков, Томми? – поинтересовалась она. – Какого черта ты не перезвонил?
Голос у нее был абсолютно нормальным, что принесло ему некоторое облегчение. Голос у нее был абсолютно нормальным, что заставило его слегка напрячься.
– Простите, командир, – извинился Томас. – Мы здесь немного закрутились.
– Когда я вам звоню, инспектор, вы должны мне перезванивать. Я ваш старший командир. И если про себя вы сейчас добавили «пока», то я посоветовала бы вам не торопиться.
– А я и не подумал ничего такого, командир.
– Рада это слышать. Достаньте-ка фото с места преступления. Когда они будут у вас в руках – на что я даю вам не больше десяти минут, – перезвоните мне. И звоните из такого места, где никто не сможет услышать наш разговор. Я ясно выразилась?
– Это относится и к Барбаре Хейверс? – уточнил Линли.
– Не говорите ерунды. Я не настолько глупа, чтобы поверить в то, что вы не перескажете ей нашу беседу практически дословно. Так что быстро за фотографиями, и перезвоните.
Айронбридж, Шропшир
Рабия подняла сына на рассвете. Сама она вполне могла бы поспать еще пару часиков, но это было одной из тех вещей, которые сегодня были исключены. Так же как и то, что кто-то из них – Ясмина или Тимоти – отправится на работу. Они должны будут остаться дома, даже если ей придется привязать обоих к кухонным стульям. С Тимоти никаких проблем не будет – наверняка он уже давно появляется в аптеке когда бог на душу положит. А вот с Ясминой будет посложнее, потому что ей придется отменять прием пациентов. Но она это сделает. По мнению Рабии, наступало время последнего, отчаянного усилия.
Направляясь будить своего младшего сына, миссис Ломакс подготовилась, как на войну. То, что он сообщил ей вчера, было настолько чудовищно, что, когда Тимоти появился у нее на пороге, она забыла обыскать его карманы и сумку. Так что она была почти уверена, что он наглотался всякой дряни, а в этом случае разбудить его будет непросто. Поэтому Рабия захватила с собой кувшин с водой, так как это было единственное доступное ей оружие. Но оказалось, что Тимоти сидит в кровати. Правда, глаза у него были закрыты, но он не спал и сразу же открыл их, как только открылась дверь.
