да и всё. Ну, не сразу, ну день на третий, всё лучше, чем так, как вышло.
Но тогда бы она не осталась вдовой и не встретила Жиля — скорее всего. И всей нынешней жизни у неё бы тоже сейчас не было. Был бы Торнхилл, может быть — что-то ещё… но другое.
Когда обсуждение завершилось — всех просили извещать, если вдруг появятся возвращенцы, потому что студентам нужна практика — Жиль сгрёб за кружевной воротник своего названного брата и сказал — едем к нам. Пьём, разговариваем, и что там ещё нужно делать в таких случаях. Дома растопили камин в гостиной первого этажа — лил дождь, было сыро — и попросили Виаля согреть вина с пряностями, пока Марта подаёт ужин.
Виаль ещё не успел принести вина, как явился господин Лионель — порталом, чтоб не промокнуть. Сказал — нутром чует, что здесь сегодня будет, что послушать. Саваж нахмурился, Жиль посмеялся.
— Жанно, рассказывай. Сдаётся мне, мы все чего-то о тебе не знаем. Тебя на островах подменил коварный возвращенец, и ты ищешь возможность утянуть нас за собой?
— Ну вот ещё, — пробормотал тот. — Просто, ну, так выходит, что всё время к тому моменту возвращаемся. То с гадом Морни тогда, то вот сегодня.
— Возвращенцы бывают не только на островах, — покачал головой господин Лионель. — И не всегда они несут зло.
— Это точно, — кивнул Саваж, дождался, пока Виаль поставит перед ним оловянный кубок с горячим пахучим вином, и продолжил. — Вы ведь все знаете про Теодору? Нет, наверное, не все. В общем, она была, жила, и умерла.
— Ты забыл кое-что, — поднял бровь Жиль.
— Ну да, умерла она, рожая моего ребёнка, и я о том узнал два дня спустя, когда её сестра пришла к нам домой и принесла ребёнка мне. Честно, я и не помнил о ней, потому что встреча была совсем мимолётной, и не подозревал, что магическая сила даст осечку и будет ребёнок.
Катерина тут же навострила уши — значит, магическое предохранение тоже не бывает стопроцентным? Как и всякое другое?
— Вероятно, этот ребёнок должен был появиться на свет, на всё господня воля, — мягко сказал господин Лионель. — И что было дальше? Ведь с ребёнком, как я понимаю, всё хорошо.
— Да, верно, благодаря матушке, а потом — господину Марселю с госпожой Жийоной, — сказал Саваж. — У них дочь того же возраста, что и моя Теодора, им хорошо вместе.
— А почему Теодора не с вами? — не удержалась Катерина от вопроса.
— Потому что я разгильдяй, не очень-то умеющий заботиться о повседневных нуждах младенца, — пожал тот плечами.
— Так никто сразу не умеет, — сообщила она. — Всем приходится учиться.
— Наверное, — не стал спорить Саваж. — Но на юге да в семье ей намного веселее, чем со мной, честное слово. Впрочем, я навещаю её достаточно часто. И если когда-нибудь у меня тоже будет подобающий дом и семья — она будет жить со мной.
Учительское воображение Катерины сразу же нарисовало ей историю очередной золушки — мачеха, мачехины дочки, какие-нибудь проблемные общие дети супругов, и никому нет дела до старшего ребёнка. Но, впрочем, это же не обязательно?
— Жанно, но это же не всё, как мы все понимаем? — вкрадчиво спросил господин Лионель.
— Нет, — покачал тот головой. — Не всё. В моё окно постучали в ту ночь, когда мы приняли Тею в наш дом. Я открыл, но не увидел никого. Закрыл и попытался спать, но не вышло, и в окно стучали снова, и я открывал его ещё дважды — без толку, пока не догадался выбраться наружу и спуститься по стене вниз. И скажу я вам, вокруг стоял такой плотный туман, что вообще не понять, где находишься, и в том тумане даже очертания соседних домов не были похожи сами на себя, а вообще — неизвестно, на что, я таких домов отродясь не видел. Я пошёл к ближайшему мосту — меня как тянуло что-то, и там-то она меня и ждала.
— Она? — не понял Жиль.
— Она, — кивнул Саваж. — Теодора. Старшая, конечно же, маленькая спала дома под присмотром найденной срочно матушкой кормилицы. Так вот, она почему-то была в воде, как живая, и улыбалась, и говорила, что не хотела меня беспокоить, но её родные не приняли девочку, и поэтому она просит меня не оставлять её. Я, если честно, не сразу вообще понял, что происходит, но она была, так сказать, в здравом уме, понимала, что умерла, и не предлагала мне с ней отправиться. Наоборот — говорила, что только тогда найдёт её душа покой, когда она будет знать, что её дитя в надёжных руках. И попросила поклясться, что я не брошу ребёнка.
— А ты? — не отставал Жиль.
— А что я? Поклялся. Я б и без клятвы не бросил, но она так настаивала, — пожал плечами Саваж. — И… её не нужно было развоплощать или упокаивать, она сама поблагодарила меня и исчезла.
— А ты? — снова спросил Жиль.
— А я домой пошёл, и вообще был уверен, что мне всё это приснилось. А сейчас думаю — может, и нет.
— Может, и нет, — кивнул господин Лионель. — Возможно, это нам всем история о том, что когда любят — это не всегда насмерть. Когда ты поедешь к дочери?
— Через три дня собирался. После приёмного дня во дворце.
— Правильно, — кивнул тот. — Кстати, молодёжь, про приёмный день не забываем, Катрин, вас тоже касается. Послезавтра.
Катерина изумлённо посмотрела на Жиля, потому что она знать не знала ни про какой приёмный день, но тот сказал — потом расскажу.
А пока можно было отправить гостей по домам, и господин Лионель ещё и взялся доставить Саважа домой порталом, чтоб тот, как он сказал, загривок лишний раз не мочил, а коня потом заберёт. И подняться наверх, и закрыть за собой двери спальни.
* * * *
Двор его величества Анри отличался от двора её величества Бесс в первую очередь тем, что туда никто не ездил каждый день просто так — на других посмотреть и себя показать. Приезжали только те, кому было назначено, и у кого во дворце были какие-то дела — государственные, либо — как-то связанные с жизнью короля и его семьи. А время от времени случался так называемый приёмный день — когда во дворец мог приехать каждый, принятый при дворе, приветствовать королевскую семью, встретиться с кем-нибудь нужным, пообедать и потанцевать. В разное время года такие приёмные дни случались то раз в неделю, то раз в месяц. Весной
