Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 185
от него.
Божена. Она не ушла от него, она убита.
Грубек. Тем лучше для нее. Как вы не понимаете, что это человек с другой планеты? Но даже и там, на их планете, вы все равно не были бы с ним счастливы. Вот пан Мачек – это человек с вашей планеты. Правда, он не так храбр. Ну, что ж? Война кончилась – и храбрость на двадцать лет вперед перестала быть предметом первой необходимости для мужчины. Если бы я не был в таком невыгодном положении, как сейчас, я бы сам предложил вам руку и сердце.
Божена. Вы?
Грубек. Да, я. Я еще не стар, и не уродлив, и умен, ручаюсь вам за это. В остальном вы бы убедились после свадьбы.
Божена. Замолчите!
Грубек. Вы сердитесь? Это хорошо. Это потому, что я прав. Да, да, мы, а не они. Да, именно такой человек, как я, может составить счастье такой женщины, как вы.
Божена. Молчите, я вам говорю.
Грубек. Наша жизнь, а не их. Да, каюты первого класса. Да, путешествия. Да, машины и яхты, и Ницца, и Биарриц, и Неаполь или Мадрид…
Божена. Вы правда только инженер?
Грубек. К сожалению, да.
С веранды входит Франтишек.
Франтишек. О чем вы спорите?
Грубек. Я излагаю пани Божене некоторые преимущества того доброго старого порядка, который нас с тобой сделал такими, какие мы есть.
Божена порывисто идет к двери.
Франтишек. А что же, Божена, он прав! В добром старом порядке есть много очарования.
Божена (останавливаясь). В старом порядке? Мне начинает казаться, что эти годы пан Грубек неплохо жил и при новом порядке.
Грубек. То есть при немцах, хотите вы сказать?
Божена. Да. При немцах.
Грубек (Франтишеку, указывая на Божену). Вот, вот именно то, о чем я тебе говорил. То, чего я боюсь в Моравской Остраве. (Божене.) Зачем вы торопитесь оскорбить и оклеветать человека, о котором, в сущности, ничего не знаете? Я взволновал вас тем, о чем вы напрасно пытались забыть. Вы просто злитесь. А это чувство слепое и неблагородное.
Божена, резко повернувшись, выходит.
Единственная и балованная.
Франтишек. Бедная девочка! Этот лагерь ей как снег на голову… Я сам не узнаю ее.
Грубек. Ничего, она скоро вернется в свое естественное состояние. Ничего…
Пауза.
Итак, в твоем доме поселились сразу четверо русских.
Франтишек. Почему четверо?
Грубек. Четвертый – твой сын Стефан.
Франтишек. Этого не будет. Я сам люблю Россию… Но я чех. И Стефан чех. Нет! Нет! Ты не прав.
Открывается дверь веранды. Стефан, держа под руку Машу, ведет ее в гостиную.
Грубек. Я прав, мой друг!
Пауза.
Из гостиной входит Стефан.
Стефан. Вы видели, она уже почти совсем хорошо ходит. (Берег со стола фуражку.)
Франтишек. Куда ты?
Стефан. В министерство обороны. Совсем хорошо ходит…
Франтишек. Скоро вернешься?
Стефан (улыбаясь). Совсем хорошо… Что ты сказал? А, да, да! Скоро вернусь. (Выходит.)
Грубек. Все-таки я, к сожалению, прав.
Входит Тихий.
Тихий. Я, как всегда, без спросу.
Франтишек. И, как всегда, кстати.
Тихий. Кто там шумит на веранде?
Грубек. Там шумит новая Европа – молодежь.
Франтишек. А мы посидим здесь, три старых обломка старой, как мир, Европы. Жаль, что нет пива.
Тихий. И молодости.
Грубек. Да! Как бы мы ни спорили в прошлом, но годы и седины связывают нас в один узелок. А они… (Кивает на дверь веранды.) Мне иногда кажется, что мы даже не можем жить в одной комнате с ними, прости мне, дорогой Франтишек, не можем, даже если это твои дети. Они – там, а мы – тут.
Тихий. А я топтал сегодня пражские мостовые! Этот старый город сошел с ума от счастья. Даже те, кто ничего не сделал для его освобождения, все равно чувствуют себя победителями,
Грубек. По-моему, вы сказали это с иронией.
Тихий. Нет. Мы всегда умели быть мучениками. У нас хватало мужества перед смертью плевать в лицо своим убийцам, но мы… мы слишком редко убивали своих убийц.
Пауза.
Хотите, я прочту стихи, которые я написал об этом?!
Франтишек. Слушаем.
Тихий (роясь в кармане). Где же они? Ну конечно, я забыл их дома в пальто. В другой раз.
Франтишек. Хорошо получилось?
Тихий. Как вам сказать?.. Конечно, это не моя обычная лирика, это стихи политические. Но они мне… нравятся. Да! Нравятся! Я снес их в «Руде право».
Грубек. Там, кажется, коммунисты?
Тихий. Да. Им понравилось. Они посоветовали мне кое-что исправить. Я взял стихи до завтра. По-моему, они правы. Сейчас надо порезче… Я сделаю это.
Грубек. Ну, что же, может быть, они и в самом деле правы. А не может быть так, пан Тихий, что сегодня они вам скажут: «Сделайте то-то, так нужно», а завтра опять: «Следует поправить так-то и так-то, это нужно», и послезавтра – то же. И в конце концов вы будете писать совсем не то, что хотели вначале. Вы будете писать то, что нужно им, и забудете, что нужно вам.
Тихий. Вы – змея.
Грубек. Что?
Тихий. Змея. Вы меня ужалили. Я только сейчас это понял.
Грубек. Возьмите свои слова обратно.
Тихий. Не возьму.
Франтишек. Сейчас же подайте друг другу руки. Богуслав, вы у меня в доме!
Тихий (Грубеку). Зачем вы сказали мне это?
Грубек. Просто я давно люблю ваши стихи и тревожусь за вас. Вот и все.
Франтишек. Сейчас же подайте друг другу руки. Я прошу. Я редко о чем-нибудь прошу.
Тихий (пожимая руку Грубеку). И все-таки, имейте в виду, я с вами не согласен. (Франтишеку.) И с вами. Да, да, вы кивали головой, когда он говорил. Я еще буду ссориться с вами. С обоими.
Грубек. Тогда лучше идите в ту комнату, – там вы, надеюсь, будете со всеми согласны.
Тихий. Нет, я не пойду в ту комнату.
Грубек. Ну, что же, тогда оставайтесь с нами.
Тихий. Я не хочу оставаться с вами.
Грубек. Ну, тогда остается последнее – идти к себе домой.
Тихий. Нет, мне там будет скучно.
Грубек. Чего же вы хотите?
Тихий. Не знаю.
Франтишек. Ну, а если мы уйдем, – это вас устроит?
Тихий. Да. Я буду сидеть здесь в одиночестве между вами и ими. На этот раз вы хорошо придумали.
Грубек. А мы с тобой, Франтишек, пойдем в твой кабинет. В конце концов одна тихая комната в доме – это все, что нужно отцам, когда дети шумят.
Франтишек и Грубек поднимаются по лестнице,
Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 185
