Я шла вдоль русла Ко. Пахло свежевспаханной землей, навозом и торфом. Несколько оленей, которые пришли поесть молодой свежей травки, почуяв меня, сорвались с места. Я присела под большим камнем, покрытым высохшим за зиму мхом, и стала любоваться гусями на озере Ахтриохтан, на поверхности которого отражались вершины горного хребта Эн-Эг.
Снега, покрывавшие вершины гор до июня, придавали пейзажу особое очарование. Несколько исхудавших коров паслись выше по течению. Скоро более сильные животные снова наберут вес, а остальных придется забить. Сена запасти удавалось мало, поэтому зимой стадам приходилось особенно туго – и в Гленко, и повсюду в Хайленде.
Я тоже пережила в долине первую зиму. В Белфасте, благодаря близости моря, зима была довольно мягкой, чего не скажешь о горных районах Шотландии. Мир зимой превращался в тишину, в огромное белое покрывало, струящееся и облегающее все изгибы матушки-природы. Жизнь неторопливо текла в наших жилах в ожидании праздника Белтан с его кострами, знаменующего наступление теплых дней. Зимой наши тела отдыхали, а души набирались новых сил.
Днем мы занимались скучной работой – пряли, ткали, чинили рыбацкие сети. Зато вечера проходили куда более оживленно. Вся деревня собиралась у кого-нибудь дома поиграть в карты, шахматы и триктрак. Мы рассказывали друг другу занимательные истории и легенды, пели старинные баллады за бутылкой виски возле растопленного торфом очага. В феврале, в четвертую годовщину побоища, в Карнох приехал Иайн Лом Макдональд, главный бард Кеппоха. То был колоритный персонаж, весьма уважаемый в Лохабере. Закаленный в боях воин и якобит до глубины души, он умел воспламенять умы своими стихами, повествовавшими о подвигах героев прошлого. Таким образом он поддерживал в людях воинственное пламя в поддержку Стюартов.
У Макдональдов в Гленко, как и у каждого хайлендского клана, раньше был свой бард – Ранальд Макдональд из Ахтриохтана, но он попал в число жертв 13 февраля 1692 года. С тех пор клан ожидал, когда душа, наделенная пламенным и вдохновляющим даром, снова возьмется за перо.
Барды в Шотландии были неотъемлемой частью культуры и общества, равно как и в моей родной Ирландии. На них была возложена миссия сохранения истории клана и ее увековечивания. Они описывали события, свидетелями которых были, переплетая мифы с реальностью. Так рождались легенды… Наши народы происходили из одного кельтского источника, поэтому нравы и обычаи были во многом схожи. Шотландский гэльский, диалект ирландского языка, звучал грубовато – в нем было много хриплых и гортанных звуков.
Лоулендеры и англичане, относившиеся к гэльскому диалекту с презрением, не столь давно приняли закон, предусматривавший учреждение школ, где детей обучали бы английскому. Постепенно начиналась ассимиляция, но древние традиции так просто не убьешь. Все мы были потомками Гаэля, переселившегося на эти земли в незапамятные времена. Каменные круги и пирамидки до сих пор напоминали нам о той эпохе. И мы не собирались позволять завоевателям отнять у нас нашу душу без борьбы.
В этом году клан, медленно оправлявшийся после той страшной ночи, когда он почти перестал существовать, намеревался переселиться на лето в хижины, построенные из торфа, глины и соломы, поближе к Раннох-Муру. Туда, к подножию Большого Пастуха – горы Буачайлле Этив Мор, на обширные пастбища на следующий же день после Белтана перегоняли и скотину. Возвращались в дома обычно на следующий день после Самайна.
Эта жизнь и эти люди пришлись мне по душе. Отныне мое место было здесь. Я стала одной из Макдональдов, и я носила под сердцем Макдональда, сына Макдональда и прапраправнука великого Сомерледа, Властителя Островов. Шотландцы по крови и шотландцы душой, они отличались нравом гордым и независимым, непокорным и мятежным. Прирожденные воины, они, не задумываясь, проливали свою кровь ради своего клана. Лиам был такой же, и я знала, что мои сыновья вырастут такими же, как их отец…
Я подставила лицо теплому солнцу. Царственный орел описывал круги высоко в небе, подстерегая добычу. Сегодня мой малыш вел себя на удивление мирно. Я с беспокойством ощупала живот и вздохнула с облегчением, когда ребенок шевельнулся.
– Тебе становится тесно, да, mo muirnin?[140]– спросила я, тихонько поглаживая живот.
Пора было возвращаться. Судя по положению солнца, было уже часа два пополудни. Лиам скоро вернется из Баллахулиша…
Я постояла немного на усыпанном галькой берегу озера, любуясь его спокойными водами. Мне рассказывали, что в этом озере живет Each Uisge[141]. Это существо является человеку в облике молодой послушной лошади, которая начинает прохаживаться вокруг своей ошеломленной жертвы, словно бы приглашая сесть себе на спину. Но тот, кто это сделает, уже никогда больше не ступит на землю – колдовское создание унесет бедолагу в озеро, где и сожрет. И только печенка жертвы всплывет на поверхность. Лиам в такие истории не верил, а я… я старалась не подходить к воде слишком близко.
Какое-то движение на вершине холма привлекло мое внимание. Я настолько погрузилась в мысленные странствия, что совсем позабыла о Шамроке. Быстрым шагом я направилась вверх по склону, к кустам. Я устала быстрее, чем ожидала, – решительно, ребенок отнимал у меня все силы. Пришлось остановиться, чтобы передохнуть. Лицо мое раскраснелось, я с трудом переводила дух. Живот мой слегка шевельнулся, но меня это не насторожило. Я стала медленно подниматься к тому месту, где, как мне показалось, спряталось что-то живое.
– Шамрок? – ласково позвала я, обходя заросли кустарника.
Прямо у меня из-под ног выскочил заяц, и я, подпрыгнув от испуга, вскрикнула и отшатнулась. Нога соскользнула с гладкого камешка, и я упала на землю.
Я сидела, морщась от боли и ругая себя. Нет, в таком состоянии мне до деревни самой не добраться! Тем более что идти пришлось бы не меньше часа. Лиам разозлится, узнав, как далеко я забрела, да еще совсем одна.
Стоило мне прийти к такому мрачному выводу, как у меня перехватило дыхание от боли. То были первые схватки. В панике я посмотрела по сторонам. Поблизости не было ни души. Мне нужно было возвращаться, чего бы это ни стоило, но сил не осталось даже на то, чтобы подняться. Я пробовала снова и снова, но вскоре пришлось признать, что я не то что идти, даже шевельнуться не могу.
И вдруг это странное ощущение в животе… Теплая жидкость потекла по ногам, пропитывая юбки. Я замерла, глаза мои расширились от ужаса.
– Господи! Воды отходят! – вскричала я. – Я рожаю! Но ведь еще слишком рано!
Не успела я договорить, как губы мои искривились от боли. И снова схватки, на этот раз более сильные. Я стиснула зубы и стала ждать, когда боль отпустит. Когда этот момент наступил, я была уже вся в поту, сердце стучало как бешеное. Теперь я по-настоящему запаниковала и поняла: придется ждать помощи, другого выхода у меня нет. Подобравшись на четвереньках к ближайшему валуну, я села к нему спиной, так чтобы меня было хорошо видно с дороги, которая шла вдоль реки.
