6. Интермедия о глобальной ошибке
Выше уже говорилось, что ошибкою было считать, будто двадцать первый век наступит в 2000 году. Но это — так, ошибка местного масштаба. Глобальная ошибка состоит в том, что мы считаем, будто сейчас на дворе стоит двадцать первый век. И это совершенно явственно видно из «Лондонских полей». Время дискретно: модерново-рептильный Кит выступает в нем бок о бок с туманно-архаичным Гаем. Двадцать первый век по-настоящему еще не наступил. (Я и сам последнюю свою книжку назвал «Реквиемом по столетию». А теперь понимаю, насколько преждевременным было это название.) Увы, не отстал от нас двадцатый век — насилие, как сорняк, проросло в календарный двадцать первый, отравляя его, стремясь подмять его под себя… Как же хочется верить, что вослед календарному придет и настоящий двадцать первый век, «век с лицом гения, а не пса», что над Холмами Хлама (сокращенно — XX) восстанут зеленые холмы Земли! Лишь для этого и стоит трудиться — ведь сами они не восстанут. Лишь для этого и стоит пытаться жить, правда?
7. Светопреставление отменяется
Почему именно так озаглавил я эти свои заметки?
Сэм Янг постоянно во всем сомневался, менял, как он выражается, ТЗ (точку зрения) на все вокруг него про исходящее. Взять такой хотя бы пример из его дневника «…я в отношении этого своего проекта был, как говорят, на качелях: то отшлифовывал речь, которую произнесу при вручении мне Пулитцеровской премии, то обдумывал леденящее кровь самоубийство с рукописью в руках». (Может, именно из-за такой неуверенности в себе некоторые критики и признали его недостоверным повествователем?) Поэтому, когда четверо главных героев книги были — каждый по-своему — распяты на перекладинах Черного креста, он в предсмертном своем письме, адресованном малышке Ким Талант, написал так: «Наступает рассвет Сегодня, я думаю, солнце в небе начнет подниматься чуть выше. После того, как столь долго и яростно вглядывалось в нашу планету. После огненного своего взгляда, задавшего ей огненный вопрос. Облака вновь приобрели старый спои цвет, старый свой английский цвет — цвет яиц, сваренны всмятку и очищенных пальцами города».
Жертва, принесенная ими — осознанно или неосознан но, — искупила, знает или предполагает Сэм, грехи человечества перед самим собой, избавила мир от тотального уничтожения, но в том же прощальном письме, чуть ниже, он добавляет: «Но, боюсь, все мы — ужасные маленькие со здания. Да, все мы — ужасные маленькие создания. Не более этого. Или того».
А посему — слова «светопреставление отменяется» в любой момент могут быть перечеркнуты. Возможно, оно все го лишь откладывается.
* * *
Разумеется, эти заметки носят сугубо субъективный характер. Возможно, кто-то намного лучше знает, что кроется в тексте «Лондонские полей». И лучше знает, что будет. Возможно, например, это знает автор. А я, его переводчик, знаю только одно —
знаю я: нечто неизмеримо
меня большее мчится вослед —
грозно, голодно, неумолимо…
И укрыться возможности нет.
Георгий Яропольский
