Как видно из показаний самого кн. Романовского, он сам предложил свои услуги, выяснив, что его участие в этом деле может быть благотворным, ибо он пользуется доверием широких кругов, которые верят, что он не большевик, не украдет и не бросит в тяжелую минуту, между тем как к местным военным и краевым властям уже определилось полное недоверие, бывшее причиной плохого притока новобранцев при мобилизации. Предложение князя Романовского было принято, и назначение состоялось. При прибытии в Симферополь кн. Романовский, остановившись у ротмистра Крымского конного полка Муфти-Заде19, сообщил ему о возложенном на него поручении и просил содействия. Ротмистр Муфти-Заде порекомендовал кн. Романовскому в первую очередь капитана Орлова, который и был немедленно назначен князем Романовским командиром первого очередного Крымского добровольческого полка. Из объяснений ротмистра Муфти-Заде не видно, по каким причинам его выбор остановился именно на кап. Орлове, однако, надо полагать, что таковой причиной являлась широко распространенная в Симферополе репутация Орлова, как храброго и энергичного офицера, доблестно ведшего борьбу с большевиками в минувшем году. Фактически формирование 1-го Крымского добровольческого полка со стороны кн. Романовского закончилось назначением кап. Орлова и затем всецело перешло в руки последнего. Даже больше того: первый адъютант кн. Романовского подпоручик Филатов был рекомендован ему тем же капитаном Орловым.
Сведения о личности капитана Орлова, как они отразились в показаниях его родного брата поручика Орлова и ряда лиц, знавших его с детства, сводятся к следующему.
Капитан Орлов, 28 лет от роду, уроженец г. Симферополя, воспитанник местной гимназии. Выделяясь физической силой, Орлов с гимназических лет был коноводом20 местной молодежи. Мало развитой и честолюбивый, он привык подчинять себе своих сверстников. За «громкое поведение» был удален из одной из гимназий. В период первой революции (1905) отличился тем, что послал письмо к состоятельному лицу с требованием денег и с угрозами. После гимназии поступил в Варшавский ветеринарный институт, которого не кончил и прапорщиком отправился на войну. На войне был ранен, получил золотое оружие и Георгиевский крест и выслужился до чина штабс-капитана. В капитаны переименовался сам уже в период гражданской войны, по-видимому, за выслугу лет. В конце 17 года по собственной инициативе сорганизовал в Симферополе группу офицеров, человек в 50–80, с которыми и отбил Ялту от матросов-большевиков. Захват Симферополя затем матросами прервал успехи кап. Орлова и его отряд распылился до осени 18 года. В октябре 18 года с приездом в Крым представителя Добрармии организация кап. Орлова воскресла в виде 1-го Симферопольского офицерского батальона, позже полка. Во главе этой части капитаном Орловым по приказанию командовавшего Крымско-Азовской армией21 были разбиты бандиты-большевики, занимавшие Евпаторийские каменоломни. Впоследствии, в феврале 1919 года, с той же частью кап. Орлов участвовал в Мелитопольской операции и по отступлении из-под Мелитополя в Крым в мае <19>19 года ушел из полка и пребывал в тылу, с кратковременным возвращением в полк для сдачи отчетности, до момента призыва его к формированию добровольческих частей князем Романовским. Двукратный уход Орлова из полка, каждый раз совпадавший с наступлением периода боев для полка в связи с непродолжительностью вообще его службы в строю был причиной существования молвы об Орлове и не столь лестной, как выше отмечено. Так, имеется утверждение свидетелей, что Орлов за всё время Германской и гражданской войны пробыл на фронте не более 6–8 месяцев, что в Крыму он участвовал только в боях под Перекопом и Юшунью, после чего уже в течение года ни в одном бою не участвовал, так что даже в полку сложилась примета: Орлов уехал, значит, завтра большой бой (Сотник Демидов, т. I, л. 16; Поручик Турчанинов, [т.] III, л. 73; Капитан Стольников, т. II, л. 191)22; что Орлов интриган, авантюрист, не аккуратен в денежных делах и очень плохо зарекомендовал себя в боях в командной должности командира батальона. Один из свидетелей – с детства находившийся в дружеских отношениях с кап. Орловым – показывает, что в течение 19 года с Орловым произошла резкая перемена: он стал избегать участия в боевых действиях полка, «ловчился» в тыл, прикомандировываясь к ставке и во всех его разговорах стали играть большую роль соображения материального характера (т. II, л. 50).
Существование отрицательных отзывов о кап. Орлове не отрицается и его братом пор. Орловым, которые те из этих отзывов, которые сводятся к обвинению кап. Орлова в покинутии им полка (фронта) и продолжительности пребывания в тылу, объясняет несправедливым отношением к нему, и возмущением его теми непорядками, которые он находил в военном управлении и командовании как в Крыму, так и во всей Добрармии.
Несправедливое отношение усматривается в том, что командиром 1-го Симферопольского офицерского полка был назначен не кап. Орлов, оставленный в должности к<оманди>ра батальона, а полковник Морилов23. Как видно из показания пор. Орлова (т. III, л. 190), 1 Симфероп<ольский> офиц<ерский> полк был составлен из трёх частей: из организации кап. Орлова, из Ялтинских офицерских рот и из таких же Севастопольских рот, причем пор. Орлов в самом сведении этих групп в один полк усматривает намерение начальства уменьшить влияние кап. Орлова.
Равным образом поручиком Орловым почитается за несправедливость то, что «частицы» артиллерии, автовзвода, броневзвода и инженерного взвода, коим кап. Орлов «предоставлял возможность формироваться» при его батальоне пехоты, штабом Крымско-Азовской армии были отняты от кап. Орлова, назначены новые командиры этих «частиц» (очевидно, развороченных), а старые командиры, назначенные Орловым, устранены.
Из показания пор. Орлова, а равно и прочих данных дела, не представляется возможным судить, в какой мере скромно именуемые пор. Орловым «частицы» артиллерии, автовзвода и т. д., коим кап. Орловым «предоставлялась возможность формироваться», были реальными войсковыми частями и в какие части они затем были развернуты штабом армии.
Далее, несправедливым, по объяснению пор. Орлова, было отправление кап. Орлова с батальоном на Мелитопольский фронт. Пор. Орлов мотивирует эту отправку исключительно местью штаба армии кап. Орлову за коллективное письмо 1 Симферопольского офицерского полка, подписанное к<оманди>ром этого полка полковником Мориловым, командующему армией генералу Боровскому24 с указанием на безобразия, чинимые в его штабе (пьянство, разгул, непомерное раздутие штаба).
Пор. Орлов не скрывает, что это письмо обязано инициативе кап. Орлова и его помощников. Из ряда показаний, в том числе из показания б<ывшего> начальника штаба командующего войсками Новороссийской области ген. Чернавина25 видно, что главным виновником брожения офицеров 1 Симферопольского офицерского полка весной 1919 года против штаба армии был начальник дивизии ген. Корвин-Круковский26, поддерживавший брожение среди офицеров своими бестактными и несдержанными отзывами о начальствующих лицах, с коими он имел личные счёты.
