На Парижскую мирную конференцию 1919 года прибыли и африканцы, которые приняли участие в прошедшем на ее полях Первом панафриканском конгрессе, где тон, правда, задавали афроамериканцы во главе с Уильямом Дюбуа. В столице Франции зазвучали слова о правах африканцев, о самоуправлении колоний, которые с энтузиазмом были поддержаны японцами (к ним тогда относились не намного лучше, чем к черным) и американцами, которых старые колониальные державы не подпускали к рынкам в своих владениях. Проводившиеся с тех пор панафриканские конгрессы сыграли заметную роль в формировании первого поколения африканских политиков. Свой вклад в расшатывание колониальной системы стал вносить и Коминтерн, рассматривавший антиколониальную борьбу как часть антиимпериалистической. Через московский Коммунистический университет трудящихся Востока прошли десятки африканских лидеров, включая, например, будущего первого президента Кении Джомо Кеньята.
Дело африканского освобождения подстегнула Вторая мировая война, потребовавшая еще большего, чем первая, напряжения всех ресурсов колоний воевавших стран. Чтобы обеспечить бесперебойную доставку в метрополии растущих объемов сырья и продовольствия, потребовалось ускоренное строительство а Африке дорог, портов, аэродромов, перерабатывающих предприятий. Политически процесс национального самоопределения был поддержан Атлантической хартией, в которой Франклин Рузвельт и Уинстон Черчилль в августе 1941 года провозгласили право народов самим решать свою судьбу. Строго говоря, заявление касалось колоний Германии и Японии, другие колонии восприняли это и на свой счет.
Во главе движения за деколонизацию шла выпестованная самими же колониальными властями национальная африканская интеллигенция. К плюсам колониализма, как и на других континентах, следует отнести образовательную систему, сначала, миссионерские, а затем и обычные школы, через которые прошли многие представители будущей африканской элиты. Некоторые из них заняли чиновничьи должности в колониальных администрациях, стали адвокатами и журналистами. Растущий африканский средний класс перенимал и многие нормы колонизаторов — язык, имена, моду, характер семейных отношений. К середине 1950-х годов в большинстве африканских стран сложились политические партии, бравшие на вооружение идеи африканского национализма.
Борьба против колониализма облегчалась тем обстоятельством, что метрополии были предельно ослаблены Второй мировой войной. Две поднимавшихся сверхдержавы — СССР и США — по разным причинам, но дружно выступали против колониализма. Созданная в 1945 году Организация Объединенных Наций стала важной трибуной для осуждения ужасов колониализма. В первое послевоенное десятилетие антиколониальные выступления в Африке еще жестоко подавлялись — восстание Мау Мау в Кении, волнения во Французском Камеруне, забастовки в Нигерии или на Юге Африки. В 1957 году британцы создали первый прецедент, предоставив независимость своей самой развитой колонии — Золотому Берегу, переименованному в Гану, которую возглавил выпускник местного педагогического колледжа Кваме Нкрума. 1960-й отмечался как год Африки. Тогда сразу 17 колоний обрели независимость, а ООН приняла Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам.
Там, где европейцы вообще никак не готовились к деколонизации (что было особенно характерно для владений Испании, Португалии, Бельгии), они вынуждены были под угрозой смерти полностью очистить свои колонии, которые превратились в арены длительных кровопролитных конфликтов (Ангола, Гвинея-Бисау, Демократическая Республика Конго, Западная Сахара, Мозамбик).
Обретшие независимость африканские страны оказались в положении наследников миллионера, обнаруживших по вскрытии завещания, что унаследовали долгов на миллионы. Ни собственной экономической базы, ни кадров, ни инфраструктуры, ни здравоохранения, ни системы образования, ни международных связей. Многие народы оказались сознательно разделенными уходившими колонизаторами сразу между несколькими странами. Например, Сомали — между Сомали, Джибути, Эфиопией и Кенией. А заклятые враги обнаруживали себя в границах одного государства. Так, хауса и фулани должны были строить независимую Нигерию вместе с традиционными противниками йоруба и ибо (которые, впрочем, и между собой не ладили). Остается только удивляться малому количеству межстрановых конфликтов в последующие годы.
Впрочем, ряд новых режимов не останавливался перед уничтожением собственного населения — по расовом у, религиозному, классовому и другим признакам. Наиболее, пожалуй, знаменитой стала Центрально-Африканская Республика, которую ее президент Жан-Бедель Бокасса провозгласил империей, а себя — королем. Для церемонии коронации во Франции была заказана бриллиантовая корона, золотой трон в форме орла, шестиметровая бархатная мантия, подбитая горностаем, старинная карета с лошадьми и т. д. Не менее интересными были Уганда при Иди Амине; «идеальное социалистическое государство» Гвинея при Секу Туре; Экваториальная Гвинея Масиаса Нгемы, который побил рекорд камбоджийских красных кхмеров, уничтожив треть подданных и заставив еще треть эмигрировать.
Во всех внешне демократических республиках режим личной власти был налицо. Президент Кот д’Ивуара Феликс Уфуэ-Буаньи превратил родную деревню Ямусукро в большой город и перенес туда столицу государства. Улицы ганских городов пестрили лозунгами: «Нкрума — новый мессия», «Нкрума никогда не умрет», был создан институт по изучению нкрумаизма. Президент Ганы очень удивится, когда в 1966 году его свергнут в результате военного переворота. Впрочем, политическое долгожительство тоже было в порядке вещей. Леопольд Седар Сенгор правил в Сенегале 20 лет, Ньерере был у власти 21 год, Уфуэ-Буаньи — 33 года.
В независимой ЮАР продолжала действовать система апартеида, при которой черное население было лишено большинства гражданских прав. Белое меньшинство сохранило свое господство в Родезии, где образцовые фермерские хозяйства поддерживали процветающую экономику и кормили окрестные страны.
С момента обретения независимости и вплоть до 1991 года ни в одной из африканских стран ни разу не произошло смены власти в результате выборов. После этого, когда следование демократическим принципам стало считаться хорошим тоном, смены правительств начали происходить. Однако избранные режимы продолжали управляться во многом теми же методами, что и однопартийные, а результаты выборов повсеместно искажались и фальсифицировались. «Подозревая заговоры, которые могут ее свергнуть, элита заполняет стратегические позиции в полиции и армии лично лояльными родственниками и соплеменниками. Экономические реформы, которые могут сократить государственный контроль и нехватку ресурсов, отвергаются, потому что контроль является источником ренты, получаемой правящими элитами. Поскольку политическое поражение может означать ссылку, заключение в тюрьму, голод и конфискацию всей собственности и богатства, правящие элиты отказываются ограничивать политическую власть или делиться ею. А те, кто лишен власти, прибегает к насилию, восстаниям, гражданской войне»[1005]. Демократией все это можно называть с очень большой натяжкой.
