Зверьки были счастливы в этом мире, считали его своим, поскольку жили и рождались именно тут. Но на самом деле безмятежный мир пустыни был рукотворным. Песок и камни лежали на бетонной плите. Под ней были устроены туннели в человеческий рост для посетителей зоопарка. Там можно было пройти и, высунув голову в купол из зеркального затемнённого пластика, оказаться прямо в толпе ничего не подозревающих зверушек. Они не боялись разбросанных в пустыне тёмных полусфер, поскольку те стояли здесь всегда, с сотворения мира, безопасные и несъедобные.
Соня тоже просунула голову и обнаружила рядом с собой суслика, который смотрел сквозь стекло прямо на неё. Зверёк подошёл поближе. У него была золотистая шёрстка, остренькая мордочка и чёрненькие глазки-бусинки. Он был совсем рядом с Соней, лицом к лицу. Обнюхал поверхность купола и вновь застыл, пытаясь разглядеть что-то невидимое в его глубине. Затем отошёл, присоединившись к сородичам.
«Так и мы, — подумала Соня. — Бог где-то рядом, смотрит на нас. Наверное, есть люди, которые чувствуют этот взгляд. Пытаются заглянуть в темноту таинственной сферы. Что будет, если кто-то вдруг разобьёт купол и лицом к лицу столкнётся с Богом? Или хотя бы просто догадается, что за пластиком кто-то есть, просверлит дырку и крикнет туда, в загадочную темноту, чтобы принесли сладкой моркови? Может быть, на земле есть такие же места, где другой мир совсем рядом?»
Вечерним автобусом они возвращались домой. За окном мелькали огни автострады. Соня прижалась к Стиву, положила голову на плечо. Почему дети ищут любви папы? Почему в Библии говорится, что надо идти на страдание, чтобы заслужить любовь Отца? Даже Иисус чувствовал себя покинутым им. Почему мама всегда рядом, у креста своего ребёнка, а тот зовёт Отца? Может быть, здесь какая-то вселенская тайна? И всё покинутое человечество ищет Его любви?..
Соня заснула.
Время — лучший врач. Ужас, пережитый в августе, забывался. Она вновь шутила с соседями, которые так и не уехали в Америку, стала пользоваться авторитетом у подруг в школе. Те интуитивно чувствовали в ней какую-то женскую тайну и были убеждены, что у Сони есть тщательно скрываемый взрослый любовник. Она отнесла золотистые пахучие апельсины в больницу к маме, которой сделали удачную операцию. Забывшись, как-то не так поцеловала папу на ночь, отчего тот перестал ходить дома в трусах и смотрел на дочь удивлённым взглядом человека, обнаружившего, что, пока он отделял зёрна от плевел, на кухне приготовили прожаренный стейк.
А потом отец отложил свои сверхважные дела. Он купил билеты в театр и после спектакля посидел с дочкой в уютном ресторане на набережной Яффы.
В восемнадцать лет, как и положено всем гражданам Израиля, Соня пошла в армию.
В Израиле все живут на передовой. Линии фронта проходят повсеместно — не только по границам государства, но и по шоссе, отделяющем арабскую деревню от еврейской, или по углу дома, отделяющего один квартал от другого. К этому привыкли и не драматизируют ситуацию. Скорее, наоборот, живут весело, постоянно что-то празднуя.
Вот и уход в армию — праздник. А слёзы на глазах — они так, от счастья.
Честно говоря, Соня очень хотела служить.
Армия обороны Израиля не похожа ни на одну армию мира. Молодые парни и девушки служат вместе. Каждую пятницу новобранцы едут на побывку домой. Или родители могут приезжать по субботам к своим детям. Да и война здесь совсем не учебная. Получается, что вся маленькая страна — фронтовые друзья или подруги.
Шекспир не написал романа о любви на передовой. Если бы Ромео и Джульетта служили в одном батальоне, их история была бы другой. Вряд ли бы они умерли от яда. Умереть — не доблесть. Героизм — жить. Так учат в этой странной армии.
Соню зачислили в элитное подразделение внешней разведки. Здесь оказались собраны лучшие программисты страны, задачей которых было создать самый совершенный в мире электронный шпионаж за потенциальным противником. Показалось, что попала в обычный научно-исследовательский центр, где, в силу интересной работы, зачастую приходилось оставаться на ночь. Казармы практически не отличались от двухместных номеров гостиниц.
В задачу девушки входило создание компьютерной программы, способной самостоятельно выделить среди сотен миллионов телефонных разговоров закодированные переговоры террористов.
Традиционные поисковики реагировали на ключевые слова — вроде «оружие», «взрывчатка», «смерть», «неверные» и прочих. Но эти слова всем давно известны, и никакой уважающий себя преступник не будет их употреблять. Современные террористы говорят так, чтобы их разговор внешне был похож на беседу обычных граждан. Как отличить абсолютно нейтральный разговор убийцы от такой же беседы обычного человека?
Довольно скоро Соня придумала алгоритм решения.
«В чём особенность телефонных переговоров преступников? — думала она. — В интонации, пожалуй, но это не главное. Все люди имеют слишком разную эмоциональность. Для одного плохая погода и невозможность похода на пляж — трагедия. Другой к смерти знакомого отнесётся внешне вполне спокойно».
Соня прослушала сотни телефонных разговоров и наконец заметила принципиальное отличие. В переговорах обычных людей всегда больше деталей. Например, если террорист передаёт сообщение, замаскированное под заурядный разговор, он скажет: «Бабушка заболела и срочно просит тебя приехать». Может даже уточнить, куда именно надо приехать, но никогда не будет расцвечивать разговор мелкими незначительными деталями. Например, «у неё температура, она кашляет. Врачи сделали анализы. Как будто бы просто грипп. Но ты же знаешь этих врачей. У них сегодня одно, завтра другое. Помнишь, маме тоже ставили грипп? Потом оказалась пневмония…». И так далее, и тому подобное. Террорист никогда не будет затягивать разговор — это опасно. Чем дольше переговоры, тем больше вероятность, что будет вычислено место, откуда они ведутся.
Также он не должен запутывать собеседника деталями, не относящимися к делу. Поэтому их разговоры короткие и по существу. Другое дело — телефонные беседы словоохотливых израильских граждан. Конечно, следует учесть, что у кого-то садится батарейка, он торопится или просто не расположен болтать. Но все эти факторы, как правило, находят отражение в беседе.
Для того, чтобы учесть эти и другие детали, София сначала создала алгоритм, сравнивающий переговоры террористов и обычных граждан. Компьютер отслеживал различия в длительности, количестве уточняющих слов, междометий и определений. Затем, используя полученные закономерности, она написала программу «Любопытная соседка». Теперь машина могла почти мгновенно выявлять разговоры террористов. Вероятность успеха составляла более девяноста процентов. Через полгода службы в армии София представила результат армейскому начальству.
Презентация произвела фурор.
Ещё через два месяца София познакомилась с баронессой Селин Вальмонт.
Руководитель их части, генерал, которого все звали просто Моша, представил их друг другу. Беседа проходила в гостевой комнате.
После нескольких дежурных вежливых фраз генерал вышел, оставив их наедине.
