— Нет, — покачал он головой и добавил, пристально глядя на меня: — Они твердят, что я убил Бродерика.
— Я знаю, что это не так.
— Но кто это сделал?
— Не имею понятия. Я лишь уверен, что вы тут ни при чем.
Во взгляде, неотрывно устремленном на меня, вновь зажглись огоньки безумия.
— Всем наплевать на то, что вы думаете, — прошипел он с прежней враждебностью.
— В этом у меня тоже нет ни малейших сомнений.
— Никто не будет слушать жалкого горбуна. И к тому же слюнтяя.
С этими словами он вновь повернулся к стене.
— Боже всемилостивый, спаси нас обоих, — пробормотал я.
Настала вторая ночь в камере. Благодаря одеялам, присланным Тамазин, я меньше страдал от холода, но дурные предчувствия терзали меня с прежней силой. Редвинтер бормотал и вскрикивал во сне. Дождь разошелся пуще, и шорох струй напоминал шипение какого-то злобного животного.
Как только в камеру проникли первые лучи рассвета, я поднялся, гремя цепями, и постарался размять затекшие конечности. Затем я прикончил остатки еды. Мысли мои неотступно вертелись вокруг Барака. Где он сейчас? Что он узнал в Гилдхолле? Удалось ли ему проникнуть в Хэмптон-Корт?
Вскоре в замке заскрежетал ключ, и в камеру вошли оба надзирателя.
— Идемте, приятель, — жизнерадостно обратился к Редвинтеру толстяк. — Пора вам немного развлечься.
Часа через два они явились вновь, на этот раз за мной.
— Сэр Джейкоб хочет вас увидеть, — сообщил толстяк.
Как видно, на лице моем отразился ужас, потому что тюремщик попытался меня ободрить:
— Дрожать вам пока что нечего. Сегодня дальше разговоров дело не пойдет.
Тюремщики провели меня в закуток, в котором стоял письменный стол. У дверей, ведущих в Белую башню, ждал солдат.
— Отведи его ко второму смотрителю, — сказал толстяк, кивнув в мою сторону.
Солдат сделал мне знак идти впереди. Спотыкаясь и звеня цепями, я принялся подниматься по узкой лестнице.
Сверху доносился гул голосов. Мысль о том, сколь неприглядный вид я, немытый, небритый и закованный в цепи узник, буду иметь в глазах солдат, собравшихся в холле, заставила меня вспыхнуть от стыда. Но мы прошли мимо дверей в холл и поднялись еще на один пролет. Стражник остановил меня на лестничной площадке с большим окном без всяких решеток. Пол здесь покрывали свежие циновки. Мой провожатый постучал в дверь, и голос сэра Джейкоба откликнулся:
— Войдите.
Комната, где ждал меня сэр Джейкоб, казалась особенно светлой благодаря выкрашенным желтой краской стенам. Бумаги были разложены на столах аккуратными стопками.
«Совсем не похоже на кабинет Малеверера, — пронеслось у меня в голове. — Там всегда царил беспорядок».
Через окно, испещренное дождевыми каплями, можно было разглядеть Зеленую башню и уголок двора, в котором расхаживали часовые. Сэр Джейкоб, облаченный в синий камзол и белую рубашку, восседал за столом.
— Сегодня вам предоставляется последняя возможность рассказать все без утайки, — важно изрек он. — Если вы не оставите запирательств, вас ожидает участь, которая недавно постигла Редвинтера. Полагаю, вы это понимаете.
— Да, сэр Джейкоб, — кивнул я.
Сердце мое бешено колотилось под ребрами. Я вновь ощутил острейшее желание выложить все, что я знал о королеве. Но мысль о том, что я навлеку неприятности на Барака и Тамазин, сковывала язык. К тому же оставалась надежда, что Барак доберется до Кранмера и тот вызволит меня отсюда.
— С сегодняшнего дня королева находится под арестом, — сообщил сэр Джейкоб. — Архиепископ Кранмер располагает сведениями, согласно которым она еще до замужества находилась в прелюбодейственной связи с Франциском Деремом, которого впоследствии сделала своим секретарем. Более того, он намеревался вступить с ней в брак, чему имеются документальные подтверждения. Будучи юристом, вы понимаете, что это обстоятельство ставит под сомнение законность ее брака с королем.
Растерянность моя была так велика, что я долгое время не мог вымолвить ни слова.
— Мне ничего об этом не известно, сэр, — наконец пробормотал я. — Франциска Дерема я видел всего несколько раз. Но, сэр, я полагаю, мне известен механизм интриги, которая привела меня сюда.
Сэр Джейкоб кивнул, позволяя мне говорить. Я торопливо сообщил о причинах враждебности, которую питал ко мне Рич, о том, как он видел меня у шатра королевы и, позднее, на улице — в обществе Дерема. Пояснил я также, что Дерем отнюдь не удостаивал меня своим расположением, напротив, преследовал насмешками. Перед тем как сообщить, что повод для этих насмешек подал сам король, во всеуслышание отпустивший на мой счет глумливую остроту, я слегка замешкался. Замешательство мое не ускользнуло от взора поднаторевшего на допросах сэра Джейкоба. Он заглянул в одну из бумаг, лежавших у него на столе, и осведомился:
— Так какое дело привело вас в шатер королевы в Хоулме?
К счастью, я тоже поднаторел в своем ремесле законника и приучился быстро находить ответы на самые рискованные вопросы.
— Дело это касалось одной молодой девицы, которая состоит в услужении у королевы, — без запинки отрапортовал я. — Ее имя Тамазин Ридбурн, и она состоит в связи с моим клерком, Джеком Бараком. Леди Рочфорд проведала об этом и доложила королеве.
Сэр Джейкоб нахмурился, потом разразился хохотом — снисходительным хохотом мудрого учителя, который уличил во лжи изворотливого ученика.
— Неужели королева так заботится о нравственности своих служанок? — недоверчиво вопросил он.
— Я не знаю, по какой причине королеве было угодно принять прегрешение Тамазин Ридбурн столь близко к сердцу, — пожал я плечами. — Одно могу сказать — обвинение, выстроенное против меня сэром Ричардом Ричем, строится лишь на тех незначительных фактах, о которых я только что имел честь вам сообщить. Не могу поверить, что эти ничтожные обстоятельства оказались единственной причиной моего заключения в Тауэр.
— Напрасно вы полагаете, что обвинение против вас основано на столь уж ничтожных обстоятельствах, — усмехнулся сэр Джейкоб. — Мы располагаем весьма серьезными свидетельствами. Например, в докладе сэра Уильяма Малеверера говорится о том, что один достойный доверия клерк слышал обрывок разговора, произошедшего в трапезной между вами и Франциском Деремом. Так вот, вы выразили радость по поводу того, что королева неверна своему царственному супругу. Заявили, что король получил по заслугам. И даже поблагодарили Дерема, который, по вашим словам, отплатил королю за унижение, пережитое вам в Фулфорде.
— Все это наглая и бессовестная ложь! — возопил я. — Если этот клерк действительно существует, я догадываюсь, кто его всесильный патрон. Сэр Ричард Рич.
— Ошибаетесь, — покачал головой сэр Джейкоб, и губы его вновь тронула снисходительная улыбка. — Клерк, который счел своим долгом сообщить о ваших недопустимых речах, служит мастеру Саймону Крейку.
