всегда притворяешься, лишь бы никого не обидеть. Когда сильно смеёшься, ты не замечаешь, как хлопаешь в ладоши. А твоя дурная привычка? Читать чужие эмоции по лицу и глазам. Вот только дедукция не всегда права, а ты успеваешь надумала десятки тысяч глупостей. Я могу продолжать бесконечно! Так скажи же мне. Разве не прав? Для меня ты – это всегда ты, какой бы и где ни была.
Ещё никогда она не получала столько любви, столько теплоты. Даже от Жени. Могла ли представить? Разве достойна этого? После стольких ошибок, ссор, глупостей – неужели есть шанс? Неужели замухрышка Эля, дурочка Эля, бесталанная обуза и ошибка мирозданья заслужила такой любви? Но почему должна была узнать об этом только сейчас? Почему прежде им нужно разорвать себя в клочья, чтобы признаться?
– Прости меня…
Не успела договорить, а Демьяну и этого хватило. Он буквально упал на колени перед ней, задрал голову и умоляюще шептал:
– Пожалуйста, ради меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Элину прошибло стыдом. Как всё могло зайти так далеко? Она опустилась рядом, обнимая отчаянно.
– Я не могу. Не могу, – и попыталась смягчить, хотя понимала, как грубо сейчас отшила. – Просто скажи, чего нужно бояться и ни за что не трогать и не подходить.
Он обречённо смотрел на неё. Никак не мог прийти к решению. Никак не мог отпустить её снова.
– Может просто пойдёшь с нами? – подал вдруг голос Севериан, видимо в конец устав от «душещипательной» картины. – Будешь везде ходить за ней и охранять?
– Как будто в тот раз я её бросил, – ответил холодно.
– А сейчас у тебя преимущество! – всплеснул руками, крайне раздраженный. – И вообще, хватит сопли мотать. Умрёт и умрёт. У нас нет времени.
Неизвестно какими силами Демьян смог удержаться: Элина видела, как всё в нём требует драки и крови. Севериану стоило быть осторожнее со словами – невозможно и нереально. Не умеет держать язык за зубами. Но тогда Элина и сама добавила:
– Он прав. Нам нужно идти.
*******
Это место Элина видела во снах. По началу просыпаясь посреди ночи в холодном поту, она мгновенно забывала обо всём. Но чем чаще повторялись кошмары, тем чётче отпечатывался в памяти образ Зеркального Зала. Сотни отражений, искажённых форм и лиц вели за собой. Здесь не было окон. Зайдя внутрь, ты уже не найдёшь выхода. Окажешься заперт навсегда.
Элина уже знала главный секрет этого места. Начало – это конец. Конец – это начало. Если будешь искать выход, никогда не найдёшь вход. Это место сводит с ума, и самый простой способ остаться – поддаться ему.
Будущее – это прошлое. Жизнь – это смерть.
Чем дольше смотришь в зеркала, тем сильнее тонешь, падаешь, растворяешься…
Прежде чем они захотели бы переступить порог, Демьян предостерёг:
– Только вы вдвоём сможете попасть внутрь. Никто из нас не приглашён. Но есть лазейка. Мы воспользовались ею в прошлый раз. Одно из зеркал ненастоящее. За ним комната управления, где нужно нажать рычаг и экстренно открыть дверь.
На словах всё казалось легко и просто. Но стоило переступить порог и остаться один на один с бесконечными отражениями, как уверенность поутихла. На полу раскиданы в разные стороны лежали тела, окровавленные и обезображенные до неузнаваемости. Их было двенадцать, и все ученики. Над одним из них склонился тёмный силуэт и методично собирал кровь в серебренную чашу.
Это был Далемир.
Элина легко узнала его по снам и видениям. Сейчас он выглядел едва на восемнадцать. Точно как в тот последний день на озере Равноденствия. Без всякой скорби и сожаления, которая, казалось, въелась с годами.
И тем не менее не стоит забывать – перед ними Бог. Тот, чьи силы они хранят и используют.
Он опасен.
– Неужели гости? А я уж заждался, – поднявшись во весь рост, он обтер руки о чёрный кафтан. – Давненько не виделись, Севериан. Смотрю, передумал-таки. Решил не стоять в стороне?
– Мы здесь, чтобы остановить тебя.
В боевой готовности Севериан призвал меч и не сводил глаз с Далемира, готовый любое лишнее движение назвать поводом. Элина же в свою очередь наоборот обводила взглядом комнату и искала «фальшивое» зеркало. Она пообещала Дёме выбраться, и меньше всего хотела подвести сейчас.
– Похвально-похвально, – тот усмехнулся. – Да только кажется, уже слишком поздно. Скоро от этого мира ничего не останется.
– Это мы ещё посмотрим! – прорычал Севериан и замахнулся мечом.
Далемир не испугался и даже не дёрнулся. Он вёл свою игру, где рассчитал всё от и до.
– Ах, бедные наивные дети. Готов поспорить, вы и не догадываетесь, за что на самом деле сражаетесь, какие ставки поставлены на кон. В большой игре вы просто куклы, безвольные детские игрушки, только в мечтах на что-то способные.
Элина думала, что меч пройдёт сквозь него, как если бы был призраком: пустым и бесплотным. Но лезвие легко изрезало плечо, вспороло ткань и кожу. Темным пятном потекла кровь.
– Мне-то думалось ты посмышлёнее, – глумливо начал Далемир, упиваясь своей силой и властью. – Хоть всади кол в сердце, от меня уже не избавишься. Я готов к переходу.
И, прежде чем успели понять, он одним мощным ударом отбросил Севериана от себя. Чёрный меч мелькнул молнией, и также быстро скрылся вновь. Куда им тягаться с ним?
Далемир отпил из серебряной чаши, мажа красным губы. Тогда же рана буквально у них на глазах затянулась, оставляя в прорези лишь гладкую бледную кожу.
– Как?.. – возмутился Севериан, но быстро оборвал себя. Знал, что задавал глупый вопрос.
– Если бы ты только видел чуть дальше собственного носа, думал бы о чём-то кроме себя и близких… Мог бы стать моей правой рукой. Даже несмотря на проклятую Моренову кровь в твоих венах. Но ты, мальчик мой, трус. Жалкий ни на что не годный трус…
– Да как ты смеешь такое говорить!? – не выдержала Элина. – Что вообще знаешь? Если кто и трус, так это ты! Вместо того, чтобы исправлять ошибки, бежишь и прячешься! Что тогда, что сейчас – совсем не изменился!
Улыбка мгновенно исчезла с его лица. Похоже, слова попали в точку. Но он сдерживался, и это натолкнуло на мысль – неужели, они для чего-то нужны ему?
– Братец, выходи! – вдруг издевательски пропел Далемир. – Твой черёд настал!
– Он не придёт, – выплюнула зло. Кто знает, где сейчас?
Но в этот миг одно из зеркал разбилось, выпуская наружу знакомую фигуру. Уже не блёклую, не прозрачную. Яромир стоял перед нею живым человеком – и это показалось в два раза страшнее, чем то, кому подчинился.
– Разве ты не хотел уйти? А теперь сам попался в ловушку! – прокричала Элина.
Она искала на запястьях Оковы, но те были чисты. Как ещё Далемир мог пленить его, подчинить?
– Ха-ха-ха, – раздался звонкий смех, – может, пора рассказать им?
Когда Яромир прошёл мимо и встал рядом с Делемиром,
