Я мягко, но настойчиво потёр кончиками пальцев одно из перетянутых мест.
-Запоминаешь? - поднял взгляд я на вампира, чтобы убедиться, что он всё понимает. Странно, но его щёки горели, как и кончики ушей. Он невидяще уставился перед собой.
-Амадей? Амадей, ты в порядке?
«Чёрт, неужели опять температура?! Но с чего бы?!»
Подвинувшись, я приложил руку ко лбу парня. Горячий.
-Амадей, ты себя плохо чувствуешь?
Вампир издал какой-то хрипящий звук, потом, откашлявшись, повторил.
-С-странная прелюдия...
-Прелюдия?.. - первые несколько мгновений я не понял, о чём он, потом, выдохнув, чувствительно щёлкнул его по лбу.
-Не о том думаешь. Сфокусируйся на запоминании моих действия. Вторую ногу будешь массировать сам.
Я продолжил растирать и разогревать мышцы, поясняя свои действия. Задержался возле колена и потом, когда сел на дальний конец кровати и положил его ступню себе на бедро, разминая голеностопный сустав, сгибая и разгибая пальцы ног.
-Конечно, скорее всего, тебе не удастся качественно промассировать ноги ниже голени, но хотя бы до неё. А уж со ступнями я по возможности тебе помогу.
Я убрал его ногу со своего бедра, поднялся с кровати и сделал приглашающий жест в сторону левой ноги.
Запомнил он немного. Мне то и дело приходилось поправлять его, но в итоге всё же разобрались.
Стопу второй ноги я ему так же размял. Потом пробовали, чтобы он с помощью рук сгибал и разгибал ноги, не падая с кровати.
Когда Амадей перестал думать о всякой дурости и сосредоточился на упражнениях, дела пошли быстрее. Правда, под конец он взмок так, что рубаха прилипла к его телу.
-И, часто, так, делать, придётся? - с перерывами спросил он, падая на подушку, прислонённую к изголовью кровати, пытаясь восстановить дыхание после последнего подхода.
-Хотя бы дважды в день. В идеале три.
Ответом мне стал тихий стон.
-Не переживай, потом будет легче, - похлопал я его по плечу, сев возле подушки и улыбаясь.
-Сирис, ты прости за то, что сказал раньше, - потупился Адамадей, опустив взгляд, -я, просто...
-Может тебе будет проще, если узнаешь, что меня не привлекают мужские тела в этом плане?
-Некоторые занимались этим со мной ради «снятия напряжения», как они заявляли, - прошелестели в ответ.
Вздохнув, я взял его сжатую в кулак кисть в свои руки.
-Амадей. Я не знаю, в каких ценностях ты вырос и как сложно ты будешь привыкать к новой морали. Я не знаю, через что тебе пришлось пройти. Но ты выжил. Ты выжил, и я понимаю, что в тех условиях не сломаться в чём-то невозможно.
Вампир не поднимал взгляд, но и руку не забирал.
-Я не прошу безоговорочно верить мне, да и не получится, - мягко сжал я его слегка расслабившийся кулак, - ты многого не знаешь обо мне, я о тебе, но когда я не выпил тебя, а забрал оттуда, то в какой-то мере заключит договор на заботу о тебе.
-Н-на заботу обо мне? - в голосе Амадея прорезалась хрипотца, - не понимаю...
-В Либменсе у нелюдей есть негласное непреложное правило. Если ты обращаешь кого-то, то должен заботиться о нём, пока он не сможет станет достаточно сильным, чтобы жить самостоятельно, - начал я, чувствуя, что подобный разговор уже имел место быть не так давно, - если ты встречаешься с брошенным, то тут обычно два варианта: или съесть, или взять под опеку. Можно ещё пройти мимо, но этот вариант выбирают редко.
-Почему? - вампир несмело поднял на меня ярко-голубой взгляд.
-Потому что кто ж согласится упустить такой лёгкий и вкусный ужин, - хмыкнул я, демонстрируя клыки.
-Но ты меня не съел... - голос у парня дрогнул, - почему? Ведь было бы проще...
-Не смог поступить иначе, - пожал плечами я, - можешь смеяться, но мне показалось несправедливым, что ты так и не познал, что значит быть вампиром, какого это, когда ты видишь в ночи на многие мили, не обзавёлся обострённым обонянием и слухом. Не практиковал магию.
Однако, Амадей не смеялся.
-Я ничего из этого не могу и никогда не смогу. Я дефектный, поэтому меня и продали. Чтоб принёс хоть какую-то пользу, чтоб помог...
Дыхание парня сбилось, его сердце пустилось галопом. Он смял рубашку на уровне груди, собирая ткань в кулак, и внезапно начал задыхаться. На его лбу выступил холодный пот. Он согнулся, хватал ртом воздух и никак не мог восстановить дыхание.
-П-прости, мне нельзя, нельзя об этом рассказывать. Никому. Никому. Прости.
Амадей дрожал словно осиновый лист и цеплялся левой рукой за меня, а правой словно пытался успокоить бешено стучащее сердце.
-Тихо-тихо, не надо ничего рассказывать, - я успокаивающе погладил его по спине, -дыши медленно, дыши, всё хорошо.
Постепенно стук сердца парня стал замедляться, дыхание выровнялось, но лоб
