так, что стал белее своих одежд.
— Варх, помогай мне, — быстро проговорил он.
Варахиил поспешил к брату. Дождавшись, пока опадет кашель, они вдвоем приподняли Михаила за плечи и стащили с него кольчугу.
Из-под стальных колец обнажился белый со звездой подкольчужник, изодранный с правой стороны груди мечом. В этом месте красовалось огромное кровавое пятно.
— Господи, откуда кровь?.. — выговорила Агнесс в ужасе, видя как шириться красная вязь.
— Если бы я знал, — губы Рафаила искривились.
Он разорвал рубашку до конца, снимая ее с тела и принялся хлопотать над раной. В его руке возник какой-то пузырек, видимо, Ральф первым делом пытался остановить кровь, которая мерно текла из располосованной груди.
— Агни, — позвал он помощницу.
Она без слов была у плеча Рафаила. В его пальцах нашлась связка бинтов и чистая марлевая повязка. Сразу пять лепестков белой розы легло в глубокую рану. Рафаил крепко зажал ее марлей и вместе с Агнесс стал накладывать тугой жгут. Михаил все это время не открывал глаз, его дыхание было едва заметно. Из обмякшего тела, казалось, ушли все силы.
— Все, клади его аккуратно, — мыслью Рафаила на скале образовался мягкий ворсистый плед, на котором теперь лежал архангел. Сверху его накрыли теплой накидкой, под головой оказался свернутый валик. Близко к правой руке Уриил положил окровавленный архангельский меч.
Михаил ощутил, как его окутывает тепло. Это было очень кстати в начавшем удивленно чувствовать холод камней теле. Его волос коснулись мягкие ладони, отгребая пряди с глаз. Эти руки могли принадлежать только одному ангелу рая.
— Миша, как ты? — он распознал ее голос.
Его глаза вновь приоткрылись. С ним сидела Агнесс. Ее ладонь держала его руку, пальцы гладили лоб. Около другого плеча неслышно расположился Иеремиил. В ногах — Рафаил, совсем близко — Габри, Варх, Ур, Салф, Иегудиил; все были тут.
— Агни… мы победили… — проговорил Михаил низко. — Все получилось…
Приступ кашля тут же одолел его грудь.
— Тихо, брат… Тебе нельзя разговаривать, — сказал Рафаил.
Руки Агнесс, настойчиво останавливая страдания, гладили Михаила по голове. Помощница проследила, как он переводит дыхание, и на нее раскрываются измученные черные глаза.
— Агни… Ты молодец… Все… молодцы… — промолвил он, собираясь с силами, будто не слышал предупреждения врача. Его губы умолкли, набирая побольше воздуха. Слова давались ему тяжело, а взгляд его отсутствовал, лишь на мгновения ловя зрачки близких. — Кто-нибудь… за… лезьте… в Базу… информации… Проверьте… А то я… не могу… почему-то…
Наверное устал. Очень устал. Глаза Агнесс смотрели на него. Она никогда не видела столько крови у ангела. Но чего только не могло случиться, когда он бился с дьяволом. Тревожное, ее сердце прижималось к нему, передавая любовь, всю нежность и верность, что она могла подарить ему в своей жизни. Он смотрел вдаль из-под приоткрытых век, и не видел ее взгляда. Но она знала, что он все это чувствует. Михаил коснулся ее глазами. Затем попытался заглянуть в лица братьев. Уриила, Мила… Его взор неподвижно остановился на Ральфе. Это означало, что надо отвечать.
Из груди Рафаила прорвался непроизвольный выдох. Агнесс по движению бровей, по глазам поняла, что он что-то знает, чего не знает она.
— Что?.. — спросила она беспокойно.
Рафаил молчал.
— Что там такое?.. — повторила она. Ее глаза, чувствуя беду, оглядели всех архангелов. Они уже были в курсе всего, но не говорили с ней. Ее пальцы сжали ладонь Михаила, осязая выступившую на коже влагу. — Да говорите же, что случилось!.. — выпалила она порывисто.
Михаил продолжал смотреть Рафаилу в глаза задернутым дымкой взглядом.
— Ральф… — умоляюще посмотрела на него Агнесс. Сердце ее сковывало при виде того, как померк ангельский свет в любимых ею глазах.
— Миша, — наконец набрался храбрости Рафаил. — Ты не волнуйся: мы и вправду победили… Дьявол повержен, он в аду.
Ресницы Михаила укрыли его глаза. Дыхание выразило облегчение, хотя он все уже знал. Все.
— Вот только в Базу ты не можешь залезть… И не сможешь больше никогда, — промолвил Ральф, торопясь произнести эти слова. — Потому что… ты больше не архангел.
Агнесс парализовало.
— Как? — проронила она обескровленными губами.
— Так… — Рафаил отвел лицо. На Агнесс было невозможно смотреть. Ее пораженность, словно затуманила ледяная мгла ее лицо, остановила сердце. Под ладонью потела рука Михаила, настолько слабая, что даже не отвечала на прикосновения.
— Агни, — на выручку брату пришел Уриил. — У Земли не было больше ресурсов. Мы проиграли бы битву еще тогда, когда Мишу ранили в грудь… Но он отдал свой архангельский потенциал. Поэтому мы и победили.
Его интонация предназначалась, чтобы дать ей мужества. Но Агнесс задрожала всем телом, отдаваясь одновременно в жар и холод.
— И что теперь?.. Что с ним будет?
Опять мучительная пауза, когда Ральф осознал, что нельзя больше молчать.
— Агни, — проговорил он. — Ты только… Только успокойся, — он нашел только самый пресный совет. — Миша тяжело ранен. Но нам удалось унять кровотечение. Пока ты будешь жить, родной… — последняя фраза предназначалась больному.
— Что значит «пока»? — не поняла его Агнесс. Ее голос прозвучал требованием ко всем. Глотка правды.
— Он потерял архангельство, — Рафаил не опустил головы. — Но и ангелом он остаться не смог… Слишком много сил потребовал бой. Все потенциалы исчерпаны… Под ноль, — разъяснил он. — Теперь Миша не архангел, не ангел и даже человеком его назвать нельзя. Теперь он просто… смертный.
— Что?.. — Агнесс не дала бы ему договорить, но он уже высказал все свои суждения.
— Агни, — увидев, что она сорвется, Варахиил подсел к ней, беря ее за плечи.
— Это… невозможно… Нет… это нельзя… — по щекам Агнесс ручьями полились слезы. Она закрыла глаза руками, желая отгородиться от этого мира.
— Агни… — Варх попытался как-то вернуть ее к обладанию ситуацией, но не сумел. Она будто упала в лихорадку, сорвалась со скалы и плакала в лунатичном оцепенении.
— Агнесс… Не надо, — впервые за время подал голос Михаил.
Но он лишь разбудил ее горе. Она схватилась за лицо, вырвавшись от Варахиила. С ресниц беспрестанно капали слезы.
— Нет, нет, нет, ты не мог… Ты не мог… Нет… — говорила она.
— Агни, пойми меня… я прошу… — произнес Михаил.
Но она кинулась ему на грудь, не замечая, что причиняет боль. Судорога исказила ему лоб. Его левая рука поднялась и обняла Агнесс.
— Нет, нет, ты не можешь… Ты не можешь умереть… Нет… — бормотала она, словно, прижимаясь, оставит жизнь с собой навсегда.
— Агни…
Призывы Миши потонули. Она вздрагивала в аффективном припадке. Слова иссякли, стойкость надломилась. Она рыдала без звука, сжимаясь и дергаясь, она хватала его за руки, прятала лицо на перевязанной
