— Случился Шакал.
— Как?
— Перехитрил нас всех. Тебя, меня, Крупкина и Лавьер — хуже всего, меня . Он распространил слух, что уехал, без каких-либо объяснений, зная, что ты в Париже — просто, что он уехал. Мы решили, что наша уловка сработала; и все указывало на Москву… Он втянул нас в свою собственную ловушку. Да еще как! Я должен был это предвидеть! Это было почти очевидно… Прости, Дэвид.
— Это он снаружи, да? И он хочет убить нас сам — больше для него ничто значения не имеет.
Неожиданно через разбитое окно пробился слепящий луч фонарика. Борн моментально вскинул автомат и выстрелил. Однако вред был уже нанесен: их успели увидеть.
— Сюда! — крикнул Алекс, хватая Джейсона и прыгая вместе с ним за стойку, когда струя свинца вспорола то место, где они только что были. Очередь захлебнулась, раздался щелчок затвора.
— Ему нужно время, чтобы перезарядиться! — прошептал Борн. — Оставайся здесь!
Джейсон вскочил и побежал к дверям, проломился через них, держа оружие в правой руке. Его тело было собрано, напряжено, готово убивать — если годы позволят. Они должны позволить!
Он прополз через ворота, которые открыл для Мари, и прокатился по земле направо вдоль забора. Он снова был Дельтой из сайгонской «Медузы»… он мог сделать это! Здесь не было спасительных джунглей, но здесь было все, что мог он — Дельта — использовать: темнота, перемежающиеся участки теней от мириадов облаков, прерывавших лунный свет. Использовать все! Этому тебя учили… много лет назад — так много… Забудь обо всем лишнем, забудь о времени! Сделай это! Хищник в нескольких ярдах от тебя хочет твоей смерти — смерти твоей жены, смерти твоих детей. Смерти!
Он двигался очень быстро, им двигала чистая ярость, охватившая его целиком, и он знал, что, чтобы победить, надо спешить изо всех сил. Он скользил вдоль забора, ограничивавшего аэродром, и завернул за угол терминала, готовясь к схватке. Смертоносный автомат был в его руках, указательный палец лежал на курке. Не более чем в тридцати футах впереди росла кучка кустов, а за ними — два толстых дерева; если он сможет за ними спрятаться, у него будет преимущество. Он тогда будет на возвышении, а Шакал — в долине смерти, если только Джейсон все еще за спиной ненавистного убийцы.
Он добрался до кустарника. В этот миг он снова услышал громкий звон стекла и новую очередь выстрелов — на сей раз такую длинную, что должен был опустеть весь магазин. Он остался не замечен; фигура у окна отошла в сторону, чтобы перезарядить автомат, сосредоточив внимание на этом процессе, не думая о возможном окружении. Карлос тоже старел и терял свои качества, подумал Джейсон Борн. Куда девались осветительные шашки, необходимые для таких операций? Куда девались внимательные глаза, способные перезаряжать оружие в полной темноте?
Темнота. Облако пришло на помощь; наступила полная темнота. Джейсон перемахнул через забор, скрываясь за кустарником, потом добежал до первого из двух деревьев, где смог выпрямиться, осмотреться и спланировать свои действия.
Что-то было не так. Уж больно примитивно для Шакала действовал убийца. Он изолировал терминал, ad valorem , и цена была высока, но отсутствовали другие, более важные параметры смертельного уравнения. Не было искусности; наоборот, была только грубая сила, которой трудно противодействовать, но только не человеку, которого зовут Джейсон Борн, уже сбежавшему из этой ловушки.
Фигура у окна истратила патроны; киллер прислонился к стене, доставая из кармана очередной магазин. Джейсон выбежал из своего укрытия, стреляя на ходу, взорвав пыль у ног киллера, потом обведя пулями его силуэт.
— Все, хватит! — крикнул он, приближаясь к убийце. — Ты покойник, Карлос , одним нажатием курка — если только ты действительно Шакал!
Человек у разбитого окна отбросил оружие.
— Я не он, мистер Борн, — сказал убийца из Ларчмонта, Нью-Йорк. — Мы уже встречались раньше, но я не тот, за кого вы меня принимаете.
— На землю, сукин сын! — киллер выполнил приказ. Джейсон подошел к нему. — Вытяни ноги и руки в стороны! — эта команда также была выполнена. — Подними голову!
Мужчина так и сделал, и Борн уставился в лицо, смутно освещенное отдаленным светом янтарных огней на полосе.
— Видите? — сказал Марио. — Я не тот, кто вы думаете.
— Боже, — недоверчиво прошептал Джейсон. — Ты был в Манассасе, Виргиния. Ты пытался убить Кактуса, а потом и меня!
— Контракты, мистер Борн, ничего больше.
— А что с башней? Дежурный в башне!
— Я не убиваю без разбора. Как только он разрешил посадку самолету из Поитиерса, я велел ему убираться… Простите меня, но ваша жена тоже была в списке. К ее счастью, я не смог этого сделать, потому что она мать.
— Кто ты, черт возьми?
— Я только что сказал. Наемник-контрактник.
— Что-то плоховат для наемника.
— Я, возможно, не из вашей лиги, но честно служу моей организации.
— Боже, ты из «Медузы»!
— Я слышал это название, но это все, что я могу вам сказать… Позвольте мне сказать кое-что, мистер Борн. Я не хочу оставить мою жену вдовой, а моих детей — сиротами ради контракта. Они слишком много для меня значат.
— Ты проведешь сто пятьдесят лет в тюрьме, и это только если тебя будут судить в штате, где запрещена смертная казнь.
— Только не с тем, что я знаю, мистер Борн. О моей семье и обо мне хорошо позаботятся — новое имя, может быть неплохая ферма в Дакоте или Вайоминге. Видите, я знал, что этот момент когда-нибудь наступит.
— Что уже наступило, ты, ублюдок, так это то, что мой друг там внутри сейчас истекает кровью. Твоих рук дело!
— Может, перемирие? — предложил Марио.
— Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?
— Меня ждет очень быстрая машина в полумиле отсюда, — ответил киллер из Ларчмонта, Нью-Йорк, затем снял с пояса прямоугольный предмет. — Она может быть здесь меньше чем через минуту. Уверен, водитель знает, где есть ближайший госпиталь.
— Идет!
— Договорились, Джейсон Борн, — сказал Марио и нажал кнопку.
* * *
Морриса Панова вкатили в операционную; Луис ДеФазио еще ждал своей очереди, поскольку его раны были признаны поверхностными. А также, после неофициальных переговоров Вашингтона с набережной д’Орсе, под охрану в американском посольстве в Париже был заключен преступник, известный просто как Марио.
Доктор в белом халате вышел в больничную комнату ожиданий; Конклин и Борн с испугом поднялись на ноги.
— Я не стану делать вид, что все в порядке, — сказал врач по-французски, — потому что это не так. Оба легких вашего друга прострелены, а также стенка сердца. Соотношение шансов на то, что он выживет, — сорок к шестидесяти — боюсь, не в его пользу. Однако он очень волевой человек, который хочет жить. Иногда это значит больше, чем любые медицинские заключения. Что еще я могу вам сказать?
