- снова прошипел этот голос, - но ты найдешь меня другим человеком, маленькая защитница. Ни один смертный не может устоять против Моей силы!
- Но она не одинока, - голос, более глубокий, чем гора, прогрохотал в воздухе вокруг Кериты, и лицо Параты потеряло всякое выражение, когда она и сила, использующая ее плоть, услышали это.
- Если мы двое будем бороться открыто, сила к силе, этот мир будет уничтожен, и ты вместе с ним! - Рот Параты прорычал эти слова, но весь зал для аудиенций содрогнулся от мрачного, рокочущего смеха, который прозвучал в ответ.
- Этот мир может погибнуть, - согласился Томанак через мгновение, - но ты не хуже меня знаешь, кто из нас будет уничтожен вместе с ним, Шигу. - Губы Параты растянулись, обнажая зубы, как у волка, но Томанак заговорил снова, прежде чем она смогла. - Но до этого не дойдет. Я этого не допущу.
- И как ты собираешься это остановить, дурак?! - потребовал голос Параты с насмешкой. - Теперь это мое место, и Моя сила наполняет его!
- Но ты не привнесешь в него больше силы, - категорично сказал Томанак. - То, что ты уже вложила в свои инструменты, ты можешь использовать; все остальное заблокировано от тебя. Если ты сомневаешься в этом, убедись сама.
Глаза Параты безумно сверкнули, но сердце Кериты подпрыгнуло, когда она поняла, что это правда. Она никогда не сталкивалась с такой ужасающей концентрацией зла, но эта концентрация больше не росла.
- Если я заблокирована, то и ты тоже, - проскрежетала Парата. - Ты также не можешь придать больше энергии своему инструменту!
- Мои мечи - это не мои инструменты, - тихо ответил Томанак. - Они мои защитники - мои боевые товарищи. И моя защитница готова ко всему, что ты можешь выдвинуть против нее.
- Это действительно она? - Парата дико расхохоталась. - Думаю, что нет.
Ее сабля, казалось, корчилась и извивалась. Лезвие стало длиннее, шире и горело тем же болезненным зеленым сиянием, что и гигантская паучиха и ее паутина.
- Иди ко мне, защитница, - напевала она. - Приди и умри!
С этими словами она прыгнула вперед, и как только она это сделала, остальные жрицы бросились за ней. Они набросились на Кериту со всех сторон, волна смертоносных клинков, все оживленные и управляемые одним и тем же зловещим присутствием.
В отличие от жриц, Керита была в доспехах. Но она была только одна, и она не осмеливалась позволить им наброситься на нее с этими отравленными кинжалами. Не хотела она и столкнуться с той неестественной силой, которая была вложена в клинок Параты, в то время как жрицы наступали на нее сзади. И поэтому она развернулась влево, подальше от Параты, и ее двойные клинки ударили, как змеи, оставляя за собой хвосты синего огня, когда она вспорола живот и горло ближайшей жрицы. Она перепрыгнула через тело, нанося удар мечом правой руки, и другая жрица отшатнулась, когда удар слева перерезал сухожилия позади ее колена.
Парата - или Шигу, если была какая-то разница - завизжала в бессловесной, разъяренной ярости. Ее оставшиеся инструменты преследовали Кериту, безумно бросаясь за ней, и Керита холодно рассмеялась, намеренно подзадоривая Парату этим звуком.
Она предположила, что некоторые идиоты, которые уделяли слишком много внимания сказкам плохого барда, могли подумать, что это трусливо или не по-рыцарски - концентрироваться на ее слабо вооруженных кинжалами врагах, вместо того, чтобы идти прямо на противника, который также был в доспехах и вооружен. Но хотя Керита могла быть рыцарем, она родилась крестьянкой, со всем крестьянским прагматизмом, а Орден Томанака верил в честь и справедливость, а не в глупость. Она повернула снова, как только вышла за пределы закрывающегося периметра, и еще две жрицы Параты догнали ее... и умерли.
Крик Параты был еще более диким, чем раньше, но две выжившие жрицы отступили. Единственная невредимая наклонилась, схватила искалеченную за руку и оттащила ее в сторону, а Керита снова повернулась - медленно, спокойно, с хищной грацией акробата - лицом к Парате и пылающей паучьей форме Шигу.
Сверкающая световая паутина все еще соединяла тело Параты с телом фальшивого Голоса и всех остальных, кроме самой Кериты, живой или мертвой, в зале для аудиенций. Но теперь была разница. Нити, связанные с мертвыми женщинами, вспыхнули более ярким, яростным сиянием, которое вспыхнуло высоко, затем потускнело и погасло. И когда они умерли, нимб вокруг Параты вспыхнул еще ярче. Изменились и сами тела. Они в одно мгновение превратились из свежих трупов в высохшую шелуху. Как мухи в настоящей паутине, подумала Керита, высосанные досуха из всей жизни и жизненных сил.
Томанак помешал Шигу влить еще больше силы в ее аватар, и поэтому она вырвала все у своих мертвых слуг, пожирая даже их бессмертные души и концентрируя эту силу в Парате.
- Давай, майор Харлан, - мягко пригласила Керита. - Давай потанцуем.
Парата безмолвно закричала и бросилась в атаку.
Кем бы еще ни была Парата, она была опытным воином. У нее было преимущество в досягаемости, и ее броня была ничуть не хуже, чем у Кериты. Но она также поняла, что у нее был только один клинок против двух у Кериты, и, несмотря на всю ее вопящую ярость, она была кем угодно, только не берсерком.
Керита обнаружила это почти слишком поздно, когда стремительный бросок Параты внезапно превратился во вращающийся вихрь слева от нее. Безумный вопль почти обманул Кериту, заставив ее подумать, что ее враг действительно обезумел от гнева, атакуя в бессмысленной ярости. Но Парата была далеко не безмозглой, и она развернулась прямо за пределами досягаемости самой Кериты, в то время как ее более длинная, светящаяся сабля, закручиваясь штопором, вонзилась в лицо Кериты.
Правая рука Кериты широко парировала выпад, и их клинки встретились в фонтанирующем извержении огня. Голубые и зеленые молнии потрескивали и шипели, ударяясь о стены и потолок камеры, выбивая осколки из мраморных полов, словно пригоршни брошенного гравия. Она ахнула, пораженная абсолютной свирепостью того, что должно было быть косым, скользящим поцелуем стали о сталь. Без сомнения, Парата испытала такой же ужасный шок, но если и испытала, это не помешало ее движению. Она снова исчезла, вернувшись прежде, чем Керита смогла даже начать ответный выпад.
Вся правая рука Кериты болела и пульсировала, и пот струился по ее лицу, когда она повернулась лицом к Парате, держа мечи наготове, в то время
