– Нет ничего, что вы могли бы…
– Финадд, мне нужно, чтобы вы убили бога.
Морох мрачно усмехнулся, но ничего не сказал. Турудал Бризад, улыбнувшись, продолжил:
– Бога дшеков. Вы спросите: где же он, этот бог? Прямо здесь, в городе. Ожидает явления поклоняющихся ему дикарей.
– Откуда вам это известно?
– Убейте бога, Морох Неват, и тисте эдур останутся без союзников.
– Поговорим позже, – прорычал Морох, – сейчас мне пора.
– Разумеется. Кстати, позвольте выразить вам сочувствие. Я знаю, что вы ничего не могли сделать для спасения Квилласа и Джаналл…
– Я сказал – позже, первый консорт! – Морох послал коня вперед, заставив Турудала Бризада поспешно отскочить в сторону.
Кубышка сжалась в комок у дверей башни и уронила голову на колени. Ее била дрожь.
– Дитя мое?.. – произнес Бугг.
– Уйди, – приглушенно ответила она.
Он опустился на корточки рядом.
– Тебе так плохо?
– Я хочу есть. Болит живот. И укусы чешутся.
– Значит, ты жива. – Девочка чуть кивнула головой. – А хотела бы быть мертвой. – Еще кивок. – Надо раздобыть тебе новую одежду. Еды и воды. И еще жилище – теперь ты не можешь здесь оставаться.
– Но я должна быть здесь! Он ждет моей помощи!
Бугг поднялся на ноги.
– Пройдусь-ка я по двору.
– Не ходи! Там слишком опасно!
– Все будет в порядке, малышка. Дедушке Буггу бояться нечего. А когда я вернусь, мы с тобой прогуляемся на Нижний рынок.
Она наконец подняла голову, посмотрела на него покрасневшими глазами, которые выглядели значительно старше, чем остальное лицо.
– У меня нет денег.
– У меня тоже, – улыбнулся Бугг. – Но есть уйма народу, которые мне должны.
Он прошел во двор. Земля под истертыми сандалиями была горячей. Большинство насекомых не то передохло, не то сбросило шкурки, сухие панцири хрустели под ногами. На поверхность вытолкнуло иссохшие корни, они теряли кору и расслаивались. То тут, то там попадались потемневшие останки – куски черепов, обломки берцовых и лучевых костей, несколько необычно крупных позвонков.
Сколь же толстый слой истории утрачен безвозвратно, истлел в этой дымящейся земле! Впрочем, оно и к лучшему – в истории этой было мало приятного. К сожалению, исчезли не все древние кошмары. Те, что похуже, как раз остались.
И один из них поклялся помочь в борьбе с остальными.
Здесь чужой!
Бугг остановился, нахмурившись.
– Кто это сказал?
Мои братья приветствуют тебя. Я тоже приветствую. Подойди ближе. Дай нам руку, помоги выйти. Награда твоя будет нескончаемой.
– Как и мое сожаление. Нет, тоблакай, боюсь, я не смогу оказать этой услуги.
Ты зашел слишком далеко, чужак. Обратной дороги нет. Мы воспользуемся тобой…
На сознание Бугга обрушился поток силы, пытающейся подчинить его – и исчез столь же внезапно, как и появился.
Нет! Не тобой! Не подходи к нам!
– Прости, что оказался столь малоаппетитным.
Уходи!
– Тебе и твоим братьям не выйти отсюда без боя, – сообщил Бугг. – Надеюсь, вы это понимаете?
Нас никому не одолеть!
– О, как часто я это слышал. Надо полагать, многим из здешних узников уже доводилось произносить такие слова.
Все это не твое дело!
– Согласен. Однако хотел бы предупредить – не вздумайте причинять вреда девочке, Кубышке.
Она нас не интересует.
– Вот и хорошо. Постарайтесь, чтобы и не заинтересовала.
Поосторожней с угрозами, чужак!
– Ага. Вижу, вы не понимаете. Если вы нападете на ребенка, пробудится то, что скрыто у нее внутри. И уничтожит вас, а попутно, скорее всего, и все живое вокруг.
Кто в ней скрыт?
– Имя? Я его не знаю. Но это форкрул ассейл.
Ты лжешь!
Пожав плечами, слуга развернулся и пошел туда, где ждала его Кубышка. Сходить за покупками они еще успевают.
Король Эзгара Дисканар с белым, словно припорошенным мраморной пылью лицом неподвижно сидел на троне, взирая на первого евнуха Нифадаса из-под полуопущенных век. Картина, достойная кисти художника, подумал Брис. Напряжение, темные насыщенные краски, предчувствие катастрофы. Все – в одном застывшем мгновении. Художник мог бы назвать свой шедевр «Канун Седьмого Завершения» и тихо порадоваться заключенному в таком названии множеству смыслов.
Однако художников здесь не было. Красноглазые стервятники не пощелкивали клювами, рассевшись в предвкушении над еще живой, но уже распадающейся цивилизацией. Свидетелями сцены были лишь Брис, первая наложница Нисалл, преда Уннутал Хебаз и четверо королевских стражников.
Солнце скатилось к горизонту, и сквозь витражные стекла купола в палату проникали зловеще окрашенные лучи, придавая неприятный оттенок пляшущим в воздухе пылинкам. Пахло потом и дымом светильников.
– И такая судьба, – наконец произнес король Эзгара, – ждет моих подданных.
Первый евнух мигнул крошечными глазками.
– Государь, солдаты не рады новым господам. Они приложат все усилия, чтобы защитить вас.
– Пока что я не видел тому особых подтверждений, Нифадас.
Вступила преда:
– Государь, довольно быстро выяснилось, что мы не способны противостоять противнику традиционными способами, учитывая имеющуюся в его распоряжении магическую силу. Поэтому единственной разумной тактикой было отступать, не ввязываясь в баталии…
– Пока мы не прижались спиной к городским стенам, преда.
– Мы выиграли время для подготовки, которой занимались с момента прибытия в крепость Бранс первого же отряда. Государь, мы ни разу за всю историю не выводили в поле армию такого размера, как та, что сейчас собирается. У нас больше двух тысяч катапульт, полторы тысячи онагров, три сотни трехопорных баллист. Вырыты окопы, траншеи, ямы-ловушки. Маги оплели чарами все поле будущей битвы. Одни только вспомогательные части насчитывают десять тысяч…
– Необученных смертников, преда. Ужасно так разбрасываться собственными гражданами. Хотя бы оружие им выдали?
– Копья и щиты, государь. И кожаные доспехи.
Король откинулся на спинку трона.
– Нифадас, о судьбе моих жены и сына по-прежнему никаких известий?
– Наши посланцы не возвращаются, государь.
– Зачем они ему?
– Затрудняюсь ответить, государь, – признал первый евнух. – Император тисте эдур столь… непредсказуем. Государь, невзирая на всю уверенность преды, я полагаю, следует подготовить план вашего временного перемещения…
