Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
— Эврика! — визжит Кальций.
И выдирает меня из размышлений.
— Химическое соединение, что я создал, действительно движется назад во времени, — говорит Кальций. — Остается вопрос: является ли это соединение формой жизни, и если да, то поглощает ли оно другие формы жизни и тем самым воздействует на мир, через который движется, тем самым вызывая изменения в обратной ветке времени? Другими словами… Нет, не так. В поступательном организме это бы вызывало изменения, но здесь полученная энергия уходит на движение дальше в прошлое. Что если — и это сейчас в порядке бреда, но вы дослушайте, — что, если эта новая форма жизни употребляет в пищу мысли, воспоминания и фантазии в мозгах поступательных существ, пользуется полученной энергией для размножения, покидает мозг этих существ, находит другие мозги дальше в прошлом, где заново повторяет процесс, оставляя в мозгах отходы жизнедеятельности, то есть переваренные мысли, воспоминания и фантазии предыдущих (будущих) мозгов?
Кальций мечется туда-сюда, заламывая руки.
— Теперь, раз я пытаюсь предсказать обратную хронологию моих временных вирусов бешенства, нужно изучить их жизненный цикл.
И снова Кальций калькулирует. Доска быстро заполняется новыми уравнениями. Теперь Кальций входит в мастерскую и снимает покрывало с огромной модели пустого пейзажа. Достает с полки картонную коробку с надписью «Муравьи» и вытряхивает наружу, кажется, тысячу кукол муравьев. Нужно держать в уме, что эти куклы сделаны, наверное, в масштабе один к шести. Определить их настоящий размер на экране не получается, но если Кальций — муравьиного размера, то его куклы, наверное, около миллиметра каждая. Поскольку я уверен, что для Инго работать с такими маленькими куклами было бы почти невозможно, остается заключить, что кальциевские куклы муравьев по самой меньшей мере, скажем, двух дюймов в длину. Дюйм — это приблизительно двадцать пять с половиной миллиметров, так что Кальций (сам кукла, не будем забывать!) должен быть в шесть раз больше, то есть его размер куклы Кальция — двенадцать дюймов, а следовательно, рост человека… скажем, я в пятьсот раз выше муравья, тогда рост окаменевшего Б. — пятьсот умножить на двенадцать, что равняется шести тысячам дюймов, или пятистам футам. Я проверяю расчеты. Нет, все бесспорно правильно. Инго построил стопятидесятиметровый ископаемый скелет меня. Если над этой частью фильма он действительно работал после нашей встречи, как это я ни разу не видел такой чудовищной штуковины? Где он снимал? Высота потолка в его квартире такая же, как у меня, три метра. Уму непостижимо. Даже если благодаря титанической ловкости рук Инго смастерил и анимировал куклы муравьев фактического размера, ему бы все равно потребовалось построить мою куклу обычного размера. Даже в таком случае я уверен, что заметил бы ее. Я человек не высокий, но в ящик у него на полке точно бы не влез, тут я уверен. По крайней мере пока, поскольку на данный момент, несмотря на уменьшение, еще остаюсь среднего роста.
В кино Кальций строит куклы Временных Вирусов (так я их для себя переименовал) — еще меньше, чем куклы муравьев, такие маленькие, что в голове муравья умещается сразу несколько. Придется вернуться к расчетам размеров, поскольку размер этих кукол, видимо, — одна восьмая муравьиной головы. Выходит, рост куклы ископаемого Б. — почти две тысячи футов. Инго во всем Сент-Огастине не смог бы спрятать ее так, чтобы я и все остальные не заметили хотя бы частично. Я перепроверяю расчеты. Двадцать тысяч футов? Двести футов? Двести тысяч футов? Прямо сейчас мой мозг еще не может это осмыслить. Достаточно сказать — ну очень большая.
Маленькие куклы Временных Вирусов, которые Кальций сейчас ваяет, прозрачные и аморфные. Работает он лихорадочно — аналоговые часы на стене ускоряются, чтобы показать, как проходит сорок восемь часов. После цайтрафера у Кальция темные круги под глазами, и ему неплохо бы побриться. Выглядит он изможденным, но у него есть цель, и он продолжает работу, настраивает освещение, расставляет колонну муравьев, наводит камеру и начинает кадр за кадром передвигать муравьев. Мы снова наезжаем на часы, в этот раз видим, как они перематывают двухнедельный период. Отъезд — и мы видим еще более изможденного Кальция, уже со значительной бородой. Он падает на стул за столом, включает компьютер и смотрит на итог своей работы. На экране колонна муравьев марширует к муравейнику, а вторая колонна — от него. Есть и одиночки — муравьи, которые как будто заблудились, врезаются, отклоняются под странными углами, находят дорогу обратно. Анимация потрясающая; Кальций равен Инго в артистизме и мастерстве. Я вновь напоминаю себе, что никакого Кальция нет; уберкукольник здесь — Инго. Посмеиваюсь над своей вполне понятной ошибкой.
Внезапно в кино появляется одно из аморфных существ, бесцельно плывет по обратной временной траектории. Это создание, как будто по случайности, попадает в ухо муравья. Стоп. У муравьев есть уши? Уже не могу вспомнить. Полагаю, да, точно так же, как у птиц и рыб, хотя, тогда как у ушей рыб и птиц нет внешней раковины, уши этих муравьев весьма напоминают человеческие, а это, я почти уверен, неверно. Впрочем, полагаю, кому знать, как не Кальцию. Теперь я снова вынужден себе напомнить, что Кальций — кукла, а создал его Инго. Инго не был муравьем, так что, может, тут он напутал. Не суть.
Мы следуем за существом в разум муравья. У муравьев есть разум? Мозги-то, полагаю, есть. Очевидно, мозг Кальция куда сложнее, чем у среднего муравья (и чем у большинства людей! Ха-ха!), но вообще мозги у них есть. А вот есть ли у них разум, возможно, не ответит ни один человек. Ибо, согласно Декарту, мозг — еще не разум. И я это считаю вполне разумным (мозговым?! Ха-ха-ха!). Мне очевидно, что у Кальция-то есть и то и другое, но есть ли у среднего муравья? Похоже, Кальций (Инго! Не забывай!) в этом не сомневается, поскольку действие переходит в разум вышеупомянутого муравья-жертвы. Там мы видим его желания, потребности, разочарования, маленькие победы, иллюстрированные в виде покадровых сепийных воспоминаний и фантазий, кинематографичных в своем исполнении — возможно, больше всего напоминающих творчество великой гениальной женщины Майи Дерен. Аморфное создание плавает среди этих сценок и уплетает их, прямо как протагонист «Паккумана» Тору Иватани — популярной детской электронной игрушки 1980-х. За поеданием существо разделяется на двух идентичных существ, и они выходят из муравья, немедленно вторгаясь в мозг второго муравья, существующего моментом ранее (ибо они путешествуют назад во времени, не забывай!). Два существа перекусывают мыслями нового муравья (надо сказать, разочаровывающе похожими на мысли предыдущего), но в этот раз оставляют в мозге отходы, состоящие из мыслей первого муравья, которые затем приобщаются (в несколько деградированном виде) к сознанию второго. Пара затем делится и становится четверкой, выходит в прошлое. Иногда Временные Вирусы возвращаются в тех же муравьев, которыми питались только что, но за мгновение до своего первого визита, и в его ранней инкарнации оставляют его же переваренные мысли. Возможно, этим объясняется дежавю? Или, может, дежареве? Или дежаантандю? Или, во всяком случае, какое-то из мириад дежа. Обратное движение через время трудно осмыслять. Будучи исследователем физики, я знаю, что законы времени симметричны и посему неважно, в какую сторону в нем движутся, но, конечно, живые люди этого на себе не испытывали. Если меня чему-то и научило разбитое сердце, так это что ничто не становится вновь прежним. И каким бы здоровым я ни был для своего возраста, я знаю, что уже никогда не пробегу милю быстрее чем за четыре минуты (пока я учился по стипендии Фуллбрайта в Оксфорде, меня учил Баннистер[206]. «Ты лучше меня. Если подстрижешь бороду, то снизишь сопротивление и побьешь мой рекорд. С любовью, Родж», — написал он в моем выпускном альбоме). Сегодня повезет, если я успею хотя бы за пять. Вот что делает время. И все же в спекуляциях Инго есть что-то интересное. Что же они говорят о времени — или, может, важнее, что они говорят о возможном воздействии будущих мыслей, переваренных и высранных в ничего не подозревающие мозги прошлого? Появились ли уже Временные Вирусы в моем времени? Или они заразили все формы жизни с самого ее зарождения? Куда они денутся, когда выйдут дальше истока жизни на холодную мертвую Землю? Там и умрут? Развернутся и направятся назад, как турист в автомобильной поездке по Соединенным Штатам, которого дома ждет работа?
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
