Книга Ужас на поле для гольфа - Сибери Куинн

Джонскилл. Сержант Россвелл из полицейского патруля убит, рядовой Шуп в тяжелом состоянии отправлен в больницу, в результате сражения с таинственной группой замаскированных хулиганов возле этого места рано утром. Прошлым вечером, вскоре после десяти часов, Матильда Стеббенс из Осмондвилля, возвращавшаяся из гостей к соседу со своим трехлетним внуком Джорджем, была атакована группой мужчин на черных или темных лошадях, закутанных в длинные черные плащи, – согласно ее рассказу полицейским.

Лидер банды нанес ей тяжелый удар с помощью плети или кнута, очевидно, с намерением обезвредить ее и схватить мальчика, подняв его на седло. Если бы не тот факт, что миссис Стеббенс все еще имеет длинные волосы и носит жесткую фетровую шляпу, этот удар, несомненно, привел бы ее к потере сознания. Но, как бы там ни было, она просто свалилась в придорожную канаву, не потеряв сознание; и когда она лежала там, наполовину ошеломленная ударом, она слышала, как похитители обменялись несколькими словами на каком-то иностранном языке, – по-итальянски, подумала она, – прежде чем с дикими криками ускакали. Как только она смогла встать, миссис Стеббенс доковыляла до ближайшего телефона и связалась с государственной полицией.

Сержант Россвелл и рядовой Шуп подробно вникли в это дело и отправились на поиски похитителей на своих мотоциклах, не встретив никого по дороге, кто признался бы, увидев компанию таинственных чудовищ-бандитов. В двух милях от «Клойстерса», роскошного загородного дома Танди Ван Рипера, известного нью-йоркского финансиста, по словам полицейского Шупа, он и его напарник обнаружили похитителей, ехавших с невероятной скоростью. Достав свои пистолеты, полицейские призвали скачущих людей остановиться и, не получив ответа, открыли огонь. Их выстрелы, хотя они и стреляли почти в упор, оказалось, не имели никакого эффекта, заявляет полицейский Шуп. Лидер преступной группы повернулся и намеренно направил коня на сержанта Россвелла. По словам Шупа, выстрел, сделанный Россвеллом прямо в лошадь, которая тут же растоптала его, не помог, хотя пистолет находился на расстоянии менее трех футов от груди животного.

Шуп страдает от сломанной руки, трех переломов ребер и сильного ушиба головы, – по его словам, ранения были нанесены ему, когда один из головорезов ударил его мечом.

Врачи из Больницы Милосердия полагают, что Шуп описывает преступников и схватку, после избиения, предвзято. Поскольку он настойчиво заявляет, что все члены группы преступников были полностью одеты в черные доспехи и вооружены длинными мечами.

Рабочая теория: похитители ребенка – это группа итальянских головорезов, которые придумали эту фантастическую маскировку. Подразделения государственной полиции прочесывают окрестности. Считается, что маленький мальчик Стеббенс был похищен по ошибке, поскольку известно, что семья имеет очень умеренный достаток, и шансы получить выкуп за мальчика незначительны.

– Понимаете? – тревожно спросил де Гранден, когда я положил газету.

– Нет. Висеть мне на суку, если я понимаю хоть что-то, – выпалил я. – Все это ужасное дело выходит за рамки моего понимания. Есть ли какая-то связь между тем, что мы видели в монастыре прошлой ночью, и…

– Mort d’un rat noir[307], есть ли связь между змеей и ее ядом, дьяволом и адским пламенем?! – воскликнул он. – Да, друг мой, есть такая связь, и я боюсь, что здесь все наши умения и все наше мужество сломаются. Между тем, давайте поспешим, давайте полетим в городскую больницу. Есть нечто, что будет совершенно неожиданно для этих мерзких злодеев, этих отрекшихся слуг Господа, когда мы встретимся с ними, mon vieux.

– О чем вы говорите? – спросил я. – Кого вы подразумеваете под «отрекшимися слугами Господа»?

– Ха, добрый друг, – ответил он; его лицо выдавало волнение, – это вы узнаете в свое время, если я окажусь прав. Если нет… – Он фатально пожал плечами и схватил пальто.

Полчаса я студил пятки на морозном зимнем воздухе, в то время как де Гранден общался с заведующим городской больницей, но когда он вышел, на его лице была такая улыбка безмятежного счастья, что у меня не хватило сил отругать его за то, что он оставил меня так надолго.

– И теперь, добрый друг, если вы отвезете меня еще по одному делу, мы сможем начать наше путешествие к монастырю, – объявил он, проворно вскочив на место рядом со мной.

Преподобный Де Мотт Грегори, викарный епископ нашей епархии, сидел за своим столом в синодальном доме, когда мы с де Гранденом объявились, и сразу любезно согласился увидеться с нами. Он был более чем успешным администратором железной дороги, лицензированным юристом-практиком и сертифицированным бухгалтером, прежде чем принял духовенство, и его мирская подготовка научила его ценности времени и слов, как его собственных, так и других.

– Monsieur l’Évêque[308], – начал де Гранден после того, как поприветствовал седого клирика низким формальным европейским поклоном, – в саду вашей прекрасной церкви растет куст, выращенный из веточки Священного Тёрна Гластонберийского, с дерева, привезенного благословенным Иосифом Аримафейским, когда он приплыл в Британию после всех странствий и мучений. Monseigneur, мы пришли, чтобы попросить у вас маленькую веточку от этого куста.

Глаза епископа широко раскрылись от удивления, но де Гранден не дал ему времени для размышлений.

– Сэр, – поспешил он, – мы не хотим ни украшать, ни портить наши собственные сады. Но нам это нужно, – очень срочно нужно в деле, имеющем большое значение…

Оставив свое кресло, он наклонился к большому покрасневшему уху епископа и начал быстро шептать ему что-то.

Небольшое раздражение на лице епископа, когда маленький француз подошел, постепенно сменилось недоверием, а затем удивлением.

– Вы действительно в это верите? – спросил он, наконец.

– Более того, monseigneur, я почти знаю это, – заверил его де Гранден. – И если я ошибаюсь, но я надеюсь, что это не так, – священный шип не причинит никакого вреда, а может… – Он сделал паузу, выразительно махнув рукой.

Епископ Грегори коснулся одной из ряда кнопок на своем столе.

– Вы будете рубить лес, и я приветствую вас, – заверил он моего друга, – но я присоединяюсь к вашей надежде, что вы ошибаетесь.

– Grand merci, monseigneur![309] – де Гранден еще раз поклонился. – Mordieu, но ваше великое сердце равно только вашему мощному интеллекту! Половина духовенства сказала бы, что я брежу, если бы я поведал им даже одну четверть того, что говорил вам.