Рапсодия глубоко вздохнула и почувствовала, как слабеет жгучая боль в горле.
— С тобой правда… порядок, Грун…
— Помолчи! — перебил ее болг. — Помолчи, мисси. Ой сказал тебе, Ой стал просто прелесть. Ой ужасно благодарен, Ой надеется, ты знаешь. Ой думает, ты должна знать меня очень хорошо, раз уж сумела спасти песней, когда я был совсем плохой.
— Ну конечно знаю, мы ведь спали вместе и все такое, — проскрипела она и вновь провалилась в сон под раскаты их хохота.
Над Проклятой Пустошью свистел ветер. Полы плащей и капюшоны вздувались, словно паруса во время шторма. Акмед и Грунтор стояли на страже, пока Рапсодия исследовала амулет. Она сожгла всю траву в небольшой лощине, окруженной каменистыми склонами, где совсем не чувствовалось ветра. Золотой амулет лежал на глинистом сланце, его единственный глаз смотрел в темное небо.
Рапсодия напевала постоянно меняющуюся пронзительную мелодию, от которой у Акмеда ныли все зубы.
— Грунтор, я обнаружил новую разновидность пытки, — процедил он наконец. — От ее воя любой откроет свои самые страшные секреты, только бы заставить ее замолчать.
Великан расхохотался:
— Отличная мысль, сэр! Она хочет заставить амулет сломаться.
Лунный свет упал на золотые волосы, превратив их в бледное серебро. Рапсодия пела уже почти два часа. В конце концов она встала, отряхнула юбку, вернулась к болгам и взяла Акмеда за руку.
— Ну вот, пожалуй, больше мне узнать ничего не удастся. При помощи музыки я извлекла из амулета немало образов. Поверьте мне, среди них попадались очень страшные эпизоды, и я решила особенно не углубляться в прошлое. Во-первых, мне не хотелось тратить время на созерцание чудовищных картин, а во-вторых, я вовсе не уверена, что они не причинили бы мне вреда.
Грунтор понимающе кивнул.
— Амулет не обладает независимой волей, — продолжала Рапсодия. — Когда-то он принадлежал кому-то очень могущественному и связанному с миром духов, так что остаточная сила, имеющая отношение к его памяти, присутствует, но ничего больше. Похоже, Шинг сказал правду. Тсолтан вызвал Тысячу Глаз, разделив свою демоническую силу между ними. Каждому досталась частица его могущества и души. Именно его энергия питала их, когда они пытались найти и вернуть Брата. Поскольку тебе удалось спастись, Шинг продолжал скитаться по миру, продолжая безуспешные поиски. Тот, с которым мы столкнулись, оказался единственным Глазом, дожившим до наших дней, потому что, в отличие от остальных, в поисках Брата он покинул Остров и пересек море. Остальные так и не вернулись к Тсолтану — ведь они не выполнили свой долг. И Глаза носились по миру, разыскивая того, кого там уже не было, — во всяком случае, на поверхности земли. И даже если бы они нашли тебя, то не узнали бы, поскольку ты получил новое имя.
Акмед снова кивнул. А Рапсодия продолжала объяснять:
— Тсолтану не удалось захватить тебя и вернуть, поэтому он не мог отозвать Шинга. Он проиграл. Его демоническая составляющая рассеялась и перешла в другое место. Когда Маквит наконец с ним встретился, от Тсолтана осталась лишь человеческая оболочка. Могущество ф'дора расщепилось на тысячу частей, и все они исчезли. После того как Маквит убил жреца, в котором обитал Тсолтан, демон умер вместе с человеком.
Ветер вдруг сделался особенно холодным, и Рапсодия задрожала. Грунтор молча обнял ее за плечи, прикрыв своим толстым плащом. Рапсодии сразу стало теплее, и она тихо рассмеялась.
— Допрашивать ювелирное изделие — весьма странное занятие, — продолжала Рапсодия, — у него своеобразный взгляд на жизнь… Маквит сорвал амулет с шеи жреца и забрал с собой. Затем подарил королю в качестве трофея. Не знаю, какому именно из королей, амулет не разбирает подобных вещей. Много поколений он провисел в королевском музее среди множества других прекрасных и памятных вещей. Постепенно люди забыли о его происхождении и назначении. Когда пришло время покинуть Остров, намерьены положили амулет в ящик и забрали с собой как реликвию прошедших веков. Ящик благополучно прибыл в Канриф, но его даже не стали распаковывать. Наверное, в жизни Гвиллиама и его подданных хватало и великолепия, и трудностей; никто больше не нуждался в древних символах. К тому же амулет не отличался особой красотой. Так он и лежал в ящике, собирая пыль. Прошло время, и началась война, а когда Гвиллиам умер, болги захватили гору. Они нашли амулет среди развалин, в глубинах Скрытого Королевства. Но болги почему-то боялись его, и он опять остался гнить в ящике, пока к нему не прикоснулся Салтар. Когда шаман набрался мужества и надел амулет, он обнаружил, что стал очень сильным. Мне кажется, поначалу его могущество основывалось на том, что болги других кланов страшились «огненного глаза». Даже клан Огненные Кулаки не хотел связываться с его обладателем. Прошло некоторое время после того, как шаман начал носить амулет, — и вот появился Шинг. Он продолжал искать Брата, но когда ветер донес зов амулета, который тысячу с лишним лет назад призвал его, Шинг вернулся, чтобы найти Тсолтана — или того, кто пришел ему на смену. Шинг рассказал Салтару, как с помощью амулета видеть на огромные расстояния, как предвидеть поступки врагов — именно таким способом он сражался с тобой, Грунтор.
— Жалкий дерьмоед, — пробормотал великан. — Ой раскроил бы его на две половинки, не будь у него этой штуковины.
— Несомненно. Амулет наделял своего владельца даром предвидения, и вокруг его глаз возникали кровавые круги. Мы видели их у Салтара. Такие же появились и у меня, когда я держала амулет в руках. Вот и все, что мне удалось узнать. Однако остается еще один любопытный момент, и он связан с твоим именем, Акмед, — с прежним именем.
— Да?
Рапсодия вытащила из своей сумки кусочек промасленной ткани со стершимся угольным рисунком.
— Ты это помнишь?
— Конечно. — Диковинные глаза Акмед а засверкали.
— Ты сказал, что табличка, с которой ты скопировал руны, находилась на куске обсидиана.
— Да, именно так, — вмешался Грунтор.
— И мы предположили, что это каменный алтарь в храме Единого Бога, о котором упоминалось на табличке.
— Да.
— Тсолтан захватил алтарный камень, когда уничтожил храм Богини Пустоты, — задолго до того, как ему удалось пленить твое имя. Он использовал камень в качестве алтаря для кровавых жертвоприношений.
— Звучит правдоподобно.
— Я пришла к выводу, что победители Великой войны потребовали камень обратно и посвятили его Богу Жизни. Наверное, Единого Бога прежде звали именно так. Впрочем, амулет ничего такого не помнит. Однако он показал мне, как перепугался Тсолтан, когда обнаружил, что тебе удалось уйти из-под его контроля. Жаль, что не могу показать тебе эту картину. Уверена, ты изрядно бы позабавился. Возможно, я когда-нибудь напишу комическую оду на эту тему… Значит, мы готовы?
Акмед и Грунтор переглянулись и кивнули. Они втроем вернулись на луг, где, глядя слепым глазом на звезды, лежал амулет.
