Р.Разумеется, строки эти были скреплены личной печатью Реквина.
– Насколько мне известно, в «Венце порока» вы – редкий гость, – сказал Локк. – Однако многие приоры в сокровищнице Реквина свои состояния хранят, да и в игорные залы любят захаживать…
– Да понял я, понял… – Кордо встал и раздраженно вернул письмо Локку. – Чего вы хотите?
– Нам много не надо, – ответил Локк. – Отдайте нам архонта и вот этого алхимика. А ваш проклятый город себе забирайте.
– Но архонт…
– Послушайте, вы же сами только что хотели ему брюхо вспороть… У нас с ним свои счеты. Уверяю вас, вам он больше не помешает.
Из глубины сада… нет, с дальней оконечности крепости донеслись крики и шум.
– Что происходит? – спросил Локк.
– У ворот Мон-Магистерия наши соратники собрались, – объяснил Кордо. – Никого из крепости не выпускают.
– Вы что, приступом решили крепость взять?
– Нет, зачем же. Просто запрем ворота, а как войска сообразят, что к чему, то перейдут на сторону Совета.
– Что ж, будем надеяться на хваленую веррарскую сообразительность, – ухмыльнулся Локк. – Ладно, это ваше дело. Эй, Страгос, пойдемте-ка побеседуем с вашим приятелем.
Жан бесцеремонно ухватил ошеломленного архонта за шиворот и волоком подтащил к Меррене и алхимику.
– Извольте объясниться, – заявил Локк, ткнув дрожащего алхимика пальцем в грудь. – И поподробнее, ничего не упускайте.
– Я…
– Слушайте меня внимательно, – оборвал его Локк. – Архоната больше не существует. Считайте, что его останки покоятся на дне веррарской гавани. С завтрашнего дня Максилану Страгосу за все золото на свете никто и плошки дерьма не продаст. А вам придется провести остаток ваших дней в обществе тех людей, которых вы так удачно отравили. Итак, у вас есть верное противоядие?
– Я… Да, у меня всегда есть с собой по одной дозе противоядия для каждого яда, который употребляли по приказу архонта.
– Ксандрин, не смей… – начал Страгос.
Жан пнул его в живот.
– Не слушайте его, Ксандрин. Продолжайте, – велел Локк.
Плешивый алхимик вытащил из сумки стеклянный фиал, наполненный прозрачной жидкостью.
– Одна-единственная доза, – сказал он. – Рассчитана строго на одного, делить ее нельзя. Противоядие очистит от яда все телесные протоки и гуморы.
Локк дрожащей рукой схватил фиал:
– А если другой алхимик попробует это противоядие воспроизвести, как дорого это обойдется?
– Этого не сможет никто, кроме меня, – с гордостью ответил алхимик. – Состав противоядия не поддается изучению, воспроизвести его невозможно. Образцы, взятые для изучения, будут испорчены. Видите ли, и яд, и противоядие – мое личное изобретение, поэтому я храню его в секрете…
– В таком случае передайте нам ваши записи, заметки… Эти, как вы их называете… рецепты!
– Бумаге секреты доверять нельзя, – сказал алхимик. – Все сведения хранятся в моей памяти.
– Что ж, придется вам составить нам компанию – до тех пор, пока еще одну дозу не изготовите, – сказал Локк. – Вам нравятся морские прогулки?
11
Не медля, Меррена приняла решение.
Если противоядие невозможно воспроизвести, а фиал разобьется, то назойливых господ Косту и де Ферра ждет верная смерть, и, таким образом, одна досадная помеха будет устранена.
Оставались Страгос и Ксандрин.
Если и с ними разобраться, то не останется никого, кто знал бы, что Меррена служит не Тал-Веррару, а совсем иному властелину.
Меррена, вздохнув, чуть шевельнула рукой, и в ладонь послушно легла рукоять отравленного кинжала.
Клинок вонзился в шею заговорщика в мундире гвардейца, но бедняга не заметил стремительного движения, потому что своих намерений Меррена не выдала даже взглядом. Впрочем, горло юноши она перерезала поглубже – на всякий случай, если яд подействует не моментально, а через несколько секунд.
12
Юноша с распоротым горлом захрипел, а Меррена уже полоснула кинжалом по загривку Ксандрина. Локк ошеломленно вздрогнул – сам он при необходимости проявлял чудеса проворства, но от невероятно быстрого удара Меррены уклониться не смог бы.
