— Ну конечно! — завопил Херб. — Тот самый парень, который придумал трехмерные шахматы! Я как-то его сфотографировал.
Херба дружно проигнорировали. Все взгляды были устремлены на Кэролайн.
— Для начала я поняла вполне достаточно, — сказала она. — Не исключено, что мне придется связаться с ними еще, чтобы уточнить детали. Но это уже по ходу дела.
— Судя по уравнениям, — сказал Кингсли, — у них прекрасно развита математика четвертого измерения. Они учитывают такие параметры давления и натяжения, такие угловые величины, каких мы не только измерить, но и постичь не в состоянии.
— Возможно, Инженеры живут на большой и массивной планете, — предположила Кэролайн, — такой массивной, что она искривляет вокруг себя пространство. Тогда параметры давления, приведенные ими в формулах, вполне естественны. Существа, обитающие на подобной планете, поневоле должны разбираться во всех тонкостях пространственных измерений. Мощная гравитация планеты-сверхгиганта не может не искажать пространства. У планиметрии мало шансов развиться в мире, где нет ни одной прямой плоскости.
— Так чего же они от нас хотят? — спросил Эванс.
— Они хотят, чтобы мы построили машину, — ответила Кэролайн, — которая послужит чем-то вроде якоря на одном из концов пространственно-временного изгиба. Второй конец будет находиться на планете Инженеров. Между двумя машина-ми-якорями, их и нашей, образуется прямой проход сквозь те миллиарды световых лет, что нас разделяют. — Она взглянула на Кингсли, — Нам потребуются прочные материалы. Прочнее всех, что известны сегодня в системе. Они должны будут выдержать давление миллиардов световых лет искривленного пространства.
Кингсли озадаченно нахмурил брови.
— Я вот о чем подумала: может, попробуем замедлить вращение электронов? — предложила Кэролайн. — Вы ведь проводили такие эксперименты?
— Проводить-то проводили, — кивнул Кингсли. — Наши лаборатории идеально приспособлены для работы с низкими температурами. Но это ничего не даст. Я могу замедлить вращение электронов до полной остановки, но чтобы поддерживать их в этом состоянии, необходима температура, близкая к абсолютному нулю. Малейшее нагревание — и они преодолеют инерцию и начнут крутиться снова. Машина, построенная из такого материала, попросту растает, стоит ей нагреться хоть на пару градусов.
Если бы мы могли кристаллизовать атомные орбиты после остановки вращения, — добавил он, — у нас получился бы феноменально прочный материал. Пробить его было бы невозможно.
— Это вполне осуществимо, — сказала Кэролайн. — Мы создадим особое пространственное состояние, которое удержит электроны на месте.
— Вы, верно, можете вертеть пространством, как захотите, — проворчал Кингсли. — Существует ли что-нибудь такое, чего вы не в силах с ним сотворить?
— Таких вещей уйма, доктор, — засмеялась Кэролайн. — Я мало что умею. Но пространство интересовало меня всегда, вот почему мне удалось открыть принцип пространственно-временного искривления. Я много думала о нем и потом, лежа в анабиозе. И придумала способы, какими можно его контролировать. Мне нужно было как-то убить время.
Кингсли окинул лабораторию взглядом занятого человека, собравшегося уходить и проверяющего, все ли он взял с собой.
— Чего же мы ждем? — зарокотал он, — За работу!
— Погодите секундочку, — вмешался Гэри, — Вы уверены, что мы этого хотим? Что мы не влипнем в какую-нибудь передрягу и не пожалеем о своем безрассудстве? В конце концов, у нас только и есть, что голословное утверждение голосов. Вы приняли его на веру, даже не встретившись с ними лицом к лицу… Если у них вообще есть лица.
— Ну да! — подхватил Херб. — Откуда нам знать, что они нас не дурачат? Может, у них космический юмор такой. А теперь они сидят и помирают со смеху, глядя, как мы тут переполошились.
Кингсли вспыхнул от гнева, но Кэролайн только рассмеялась.
— Уж больно ты серьезен, Гэри, — сказала она.
— А мне и вправду не до шуток, — сказал Гэри. — Мы беспечно даем втянуть себя в игру, в которой ни черта не смыслим. Как ребятишки, забавляющиеся атомной бомбой. Мы можем выпустить из бутылки такого джинна, что потом никаких сил не хватит загнать его обратно. Не исключено, что кто-то просто использует нас, чтобы добраться до Солнечной системы. А мы собираемся таскать для них каштаны из огня!
— Гэри, — мягко сказала Кэролайн, — если бы ты слышал этот голос, ты бы не сомневался. Честное слово, поверь мне. Знаешь, это даже не голос, а мысль. Угроза, о которой нам сообщили, реальна, и мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь. Мы не единственные добровольцы: есть и другие люди — или существа — из других частей Вселенной.
— Откуда ты знаешь? — запальчиво спросил Гэри.
— Я не знаю, откуда я знаю, — сказала она с вызовом, — Просто знаю, и все. Интуиция, должно быть, или какая-то фоновая мысль Инженеров, пришедшая вместе с сообщением.
Гэри посмотрел на окружающих. Эванс весело улыбался. Кингсли хмурился. Гэри взглянул на Херба.
— Какого черта! — проворчал Херб, — Давайте попробуем.
И никаких проблем, подумал Гэри. Женская интуиция, жгучее любопытство ученого, бесшабашный дух авантюризма. Ни тебе рассудка, ни логики… Сплошные эмоции. Возврат к временам древних рыцарей.
Однажды безумный монах встал перед толпой, потрясая мечом, и обрушился с бранью на чужую веру, а в результате христианские армии годами бились и разбивались о стены восточных городов.
Так начались крестовые походы.
И это еще один крестовый поход. На сей раз космический. Человек снова откликнулся на призыв «К оружию!» Человек опять потрясает мечом своей веры. Человек противопоставляет свои хилые силенки, свой жалкий умишко сверхмощным космическим силам. Человек — дурак несчастный — снова сует голову в петлю.
Глава 6
Странная машина рождалась на жестком, выщербленном и мерзлом покрытии взлетного поля… безумная машина, поблескивающая в сумеречном свете звезд. Машина с сумасшедшими углами, мерцающими призмами и паутинным каркасом — не машина, а скелет неведомого чудища, тянущийся ввысь, в космические дали.
Сооруженная из материала, в котором было остановлено движение атомов, она стояла, бросая вызов самым могучим силам человека и природы. Намертво притянутая магнитами к самому планетному ядру, она неколебимо стояла на своих паучьих лапах — хрупкая на вид, но способная выдержать невообразимое давление пространственно-временного искривления космоса.
Длинные кабели змеились от нее по заиндевелому покрытию к лабораторной энергостанции. По этим тонким кабелям, ставшим под воздействием лютой стужи сверхпроводниками, побежит в странную машину чудовищная энергия.
— Они помешались на космосе, — проворчал Тед Смит, вынырнув сбоку от Гэри. — Этак они весь Плутон разнесут к чертовой матери! Ох, убраться бы отсюда куда подальше до начала фейерверка!
