– Как не осмелился?
– Он хотел возложить ответственность за его арест на меня, а я, клянусь, ничуть не храбрее короля!
– Неужели?
– Можете мне поверить. Приходится все хорошенько взвешивать, прежде чем подставить свой зад этим собакам-философам. А вы говорите – похищение из дома Руссо! Нет, дорогой мой, это невозможно!
– Признаюсь откровенно, дорогой Сартин, я не совсем понимаю причину вашей робости. Разве король – уже не король, а вы не начальник его полиции?
– Нет, вы все просто очаровательны! Когда вы говорите: «Разве король – уже не король?», вы полагаете, что этим все сказано. Так вот послушайте, дорогой виконт. Я бы скорее похитил вас у графини Дю Барри, чем вытаскивать Жильбера из логова Руссо.
– Что вы говорите! Благодарю за откровенность!
– Клянусь, шуму было бы гораздо меньше! Вы даже не представляете себе, до чего чувствительная кожа у всех этих писак. Они вопят по поводу малейшей царапины, словно их колесуют.
– Не так страшен черт, как его малюют. И потом, уверены ли вы в том, что подобрал нашего беглеца Руссо? Неужели ему принадлежат все пять этажей и он один живет в этом доме?
– Руссо гол, как сокол, у него не может быть дома в Париже; кроме него в этой лачуге, возможно, проживает десятка два жильцов. Однако вам стоит взять за правило следующее: всякий раз, как вы ожидаете несчастья, приготовьтесь к тому, что оно случится. Если же ждете удачи, то не настраивайтесь на веселый лад. В девяноста девяти случаях вас подстерегает неудача, и только в одном это будет счастье. Признаться, я подозревал, что с нами может случится: я прихватил записи.
– Какие записи?
– Они касаются Руссо. Можете мне поверить, что любой его шаг известен.
– Неужели? Он в самом деле опасен?
– Нет, из-за него могут быть неприятности: этот сумасшедший способен в любую минуту сломать себе руку или ногу, а обвинят в этом нас.
– Да пусть хоть шею себе свернет!
– Боже сохрани!
– Позвольте вам заметить, что я не понимаю, о чем вы говорите.
– Народ время от времени бросает в женевского философа камни, но оставляет это право за собой. Если же мы позволим себе бросить в него хотя бы маленький камешек, народ обратит свои удары на нас.
– Прошу прощения, я не могу уловить все эти тонкости.
– Мы должны принять все меры предосторожности. Мы можем рассчитывать только на то, что у Руссо мальчишки нет. Сейчас мы это выясним. Спрячьтесь поглубже в карете.
Жан повиновался, Де Сартин приказал кучеру прогуляться по улице.
Он раскрыл портфель и достал оттуда бумаги.
– Посмотрим, находится ли ваш юнец у Руссо. Когда он должен был сюда прибыть?
– Шестнадцатого.
– «Семнадцатого: видели, как г-н Руссо в шесть часов утра собирает травы в Медонском лесу. Он был один».
– Один?
– Далее. «В два часа пополудни он продолжал собирать травы, но уже вместе с молодым человеком».
– Ага! – воскликнул Жан.
– Да, с молодым человеком, – повторил де Сартин, – слышите?
– Это он, тысяча чертей! Это он.
– Ну? Что вы на это скажете? «Молодой человек застенчив».
– Верно!
– «Он с жадностью ест».
– Все так.
– «Оба чудака срывают растения и укладывают их в цинковую коробку».
– Дьявольщина! – вскричал Дю Барри.
– Это еще не все. Слушайте дальше: «Вечером он привел молодого человека к себе, в полночь молодой человек еще не выходил от него».
– Прекрасно!
– «Восемнадцатого: молодой человек не выходил из дому и по всей видимости поселился у господина Руссо».
– Я не теряю надежды…
– Ну, в таком случае, вы – оптимист! Впрочем, поделитесь со мной вашими соображениями.
– Вполне вероятно, что в этом доме у него есть какие-нибудь родственники – Сейчас вы будете удовлетворены, вернее – разочарованы. Тише, кучер возвращается!
Де Сартин вышел из кареты. Не пройдя и десяти шагов, он встретился с одетым в серое, подозрительного вида, господином.
Увидав прославленного начальника полиции, он снял шляпу и опять надел ее с таким видом, будто не придавал своему приветствию особого значения, хотя глаза его засветились уважением и преданностью.
Де Сартин подал знак, человек приблизился. Начальник полиции шепнул ему на ухо приказание, и тот исчез за дверью Руссо.
Начальник полиции опять сел в карету.
Несколько минут спустя человек в сером подошел к карете.
– Я отвернусь, чтобы меня не было видно, – предупредил Дю Барри.
Де Сартин улыбнулся, выслушал доклад агента и отпустил его.
– Ну что? – спросил Дю Барри.
– Как я и подозревал, нам не повезло. Ваш Жильбер живет у Руссо. Уверяю вас, что лучше было бы оставить ваши намерения.
– Чтобы я от этого отказался!..
– Да. Неужели вам хочется, чтобы ради пустой фантазии против нас восстали все парижские философы?
– Боже мой, что скажет Жанна?
– Так она очень дорожит этим Жильбером? – спросил де Сартин.
– Да!
– В таком случае вам остается действовать лаской, умаслите Руссо, и вам не придется красть молодого человека, он отдаст вам Жильбера по доброй воле.
– Могу поклясться, что легче было бы приручить медведя.
– Это, может быть, легче, чем вам представляется. Не будем терять надежды. Он любит привлекательные лица, графиня – первая красавица, да и мадмуазель Шон недурна собой. Как вы думаете, графиня готова была бы ради своей фантазии пойти на небольшую жертву?
– И не на одну!
– Согласится ли она влюбиться в Руссо?
– Если это необходимо…
– Это будет полезно. Однако, чтобы их познакомить, понадобится посредник. Не знаете ли вы кого-нибудь из поклонников Руссо?
– Принц де Конти.
– Плохо! Он не доверяет принцам. Надо бы какого-нибудь обыкновенного человека: ученого, поэта.
– Мы не поддерживаем отношений с этими людьми – Мне кажется, я встречал у графини господина де Жюсье.
– Ботаника?
– Да.
– Вы правы. Он действительно приезжает в Трианон, и графиня позволяет ему опустошать клумбы. – Вот и прекрасно! Жюсье – один из моих друзей.
– Можно считать, что все улажено?
– Почти так.
– Жильбер, стало быть, попадет ко мне? Де Сартин на мгновение задумался.
