Манеры и одежда выдавали в них мажоров в худшем своём проявлении. Четвёрка свиты вилась вокруг главарей, услужливо посмеиваясь над низкими, достойными бескультурных бродяг, пьяными шутками. Эти выглядели поскромнее и почти трезвыми.
Эрис никогда не попадала в такие ситуации в Столице. Девушка достаточно редко могла себе позволить выбраться в город и всегда с ней были сопровождающие. Иногда ей доводилось видеть неприглядные стороны сердца Империи, но всегда мельком, не сталкиваясь напрямую. Потому она подспудно считала центральные городские улицы безопасными, беззаботно по ним гуляя.
Столкновение с неадекватными молодыми людьми оказалось подобно ушату холодной воды. Нет, скорее липкой грязи — настолько мерзко чувствовались направленные на неё взгляды. К горлу подкатывала тошнота, отвращение было едва ли не сильнее испуга.
— Что вы себе позволяете?! Я дворянка! Немедленно извинитесь!
— И, типа, дальше что? — ответил ей первый мажор сквозь смешки остальных. — Мы тоже дворяне! Я вообще — сын лорда! Для такой нищебродки, — внутри всколыхнулась обида, на столь презрительную оценку её «костюма охотницы», купленного вместе с Наталом, — будет честью услужить настоящим аристократам! — Расправив хилые плечи, говоривший, наверное, казался себе величественным, чему способствовали услужливые поддакивания прихлебателей.
Эрис же почувствовала, как к омерзению и страху добавились злость и презрение.
«Настоящим аристократам?!» — Когда Куроме называла большую часть дворян бесполезными вырожденцами, внутри Эрис всегда поднималось несогласие. Они даже иногда спорили по этому поводу. Эрис, конечно, знала, что многие состоятельные аристократы Столицы предпочитали вести светскую жизнь, свалив дела на управляющих, и слышала о некоторых перегибах, но не видела в этом ничего особенного. Ведь, несмотря ни на что, благородное сословие успешно вело Империю вперёд вот уже тысячу лет. Взглянув на жизнь с другого ракурса, девушка подрастеряла уверенность в том, что всё так хорошо как представлялось.
Но чтобы сын владетеля вёл себя подобным образом с дворянкой?! Отвратительно!
«Неужели Куроме действительно была права?»
— Вы настоящие вырожденцы, а не аристократы, — опустив голову, глухо произнесла блондинка.
— Чё ты там бормочешь, дура? Ты заставляешь господина Фокса ждать! Хочешь, чтобы тебя притащили за волосы?! — один из прихлебателей сделал шаг, будто готовясь броситься вперёд.
— Вы… отбросы… Гнилой росток на древе нашей Империи! — гнев девушки разгорался всё ярче. Подпитываясь злостью на собственный страх, на мерзкие, грязные эмоции пьяных, на свою беспечность, и умноженное сильнейшим разочарованием в людях, чувство гнева росло и туманило рассудок. — Вы позор своих предков и всех благородных людей! Слабаки и ничтожные прожигатели жизни! Вы — мусор! Грязные ничтожества!!!
— Да ты знаешь, что с тобой сделают за такие слова, сучка?! — взъярился один из лидеров, но наткнувшись взглядом на дуло пистолета, растерял смелость.
— Да она не выстрелит! — смело шагнул вперёд первый, намереваясь вырвать у девушки оружие.
Бах! — пуля предупреждающе пронеслась над головами, остужая порыв пьяной храбрости.
— Убирайтесь! — взволновано и зло выкрикнула Эрис, сделав пару шагов назад, разрывая дистанцию. Но тут (внезапно для сосредоточившейся на пьяной компании девушки) в переулке появились двое крупных мужчин в костюмах. Оба рванули к ней с целеустремлённостью сторожевых зверей, правый потянулся рукой под пиджак.
— Хватайте эту суку, тупые ублюдки! — раздался запоздалый крик первого.
В очередной раз, в минуту смертельной опасности испуг сжал сердце, чтобы через мгновение отпустить, оставив холодную решимость. В состоянии ускорения стремительный рывок широкоплечих громил превратился в неторопливое движение сквозь воду.
Благодаря тренировкам девушка научилась немного снижать уровень ускорения и за счёт этого растягивать его почти на половину минуты субъективного времени. Этого хватило, чтобы оценить обстановку.
А она обстановка выходила крайне неудачной. Вслед за надвигающимися охранниками сорвались и несколько пьяных. Сознание отметило, что отступить не получится: проскользнуть мимо еле ползущих врагов можно без труда, но ускорение вскоре закончится, а убежать от тренированных телохранителей у неё не выйдет. В барабане осталось всего три патрона, а запасные патроны она забыла в номере. Эрис совсем не питала уверенности в том, что ранение сможет остановить или достаточно напугать крупных и сильных охранников и присоединившихся к ним пьяных.
Но в чём сомневаться не стоило, так это в том, что в случае поражения ничего хорошего её не ждало. Внутренне поколебавшись, Эрис навела мушку на покатый лоб ближайшего нападающего.
«Я не буду бояться! Я буду сильной! Я не стану жертвой!»
Та слабая и наивная девица, которая покинула Столицу вместе с труппой дяди Хантера, ни за что бы ни подняла оружие на другого человека. Она скорее попыталась апеллировать к совести и милосердию злодеев. Но молодая женщина, благодаря собственному опыту дорожных приключений и общению с гораздо более осведомлённой в вопросе Куроме, знала: есть люди, с которыми можно договориться, а есть те с кем не стоило и пытаться.
Как мрачно шутила Куроме: «Лучше ты будешь разбираться с чужими трупами, чем кто-то будет разбираться с твоим».
Бах-бах-бах! — для стороннего наблюдателя выстрелы прозвучали практически очередью. Один из охранников и самый быстрый из прихлебателей безвольно рухнули лицом в брусчатку, второй же схватился за голову, упал на землю и принялся подёргиваться в агонии. Не обращая на это внимания, девушка сделала шаг вперёд и впечатала ладонь в грудь второго прилипалы, вложив в удар остатки усиления и отправив его прямо в объятия сынка лорда.
— Я — Эрис Фаулер! Мои предки веками боролись с такой грязью, как вы! Убирайтесь или умрите!!! — находясь на грани истерики, прокричала девушка и в запале шагнула вперёд.
Этот шаг несостоявшейся жертвы, обернувшейся безжалостной убийцей, вывел недавних хищников из ступора, заставив с воплями порскнуть в стороны. Бросив оглушённого парня и барахтающегося под ним крикуна, шайка стремительно удалялась.
Девушка подрагивающей рукой вернула разряженное оружие в кобуру и застыла в странном оцепенении, не зная: расплакаться ли ей, истерично рассмеяться — или просто обессилено опуститься на землю.
Хлоп-хлоп-хлоп, — прозвучали за её спиной одинокие аплодисменты.
— Великолепное представление, леди!
— Л-лорд Сюра? — хоть девушка и не была завсегдатаем светских приёмов, сына премьер-министра она прекрасно запомнила, будучи представленной на прошедшем балу в честь дня рождения Императора.
— Я уже не надеялся на то, что это унылое болото сможет меня ещё повеселить. И тем приятней встретить здесь такое сокровище! Не только талантливая певица, но и отважная воительница. Словно прекрасная хищная роза из Диколесья на фоне чахлых комнатных цветочков! — С доброжелательной улыбкой сытого монстра проговорил молодой мужчина с крестообразной то ли татуировкой, то ли шрамом на загорелом лице.
Сюра продолжал говорить и был в целом достаточно галантен, но девушка едва сдерживала себя от того, чтобы поёжиться. В отличие от приёма, где они перемолвились лишь парой положенных этикетом фраз,
