Очнулся он от задумчивости только тогда, когда неподалеку от могилы показалась девушка. На ней был расстегнутый голубой нейлоновый плащ, светлые волосы спадали на плечи. Эту походку он прекрасно знал. И знал, что никогда забыть ее не сможет.
Остановившись перед открытой могилой, она понурила голову и надолго неподвижно застыла. Вебер не пытался ее тревожить.
Казалось, миновала вечность, пока он в конце концов вышел из-за куста жасмина. Она не слышала, как он подошел, хотя под ногами его скрипел гравий. Даже когда он остановился рядом, сделала вид, что все еще его не замечает. Шагнув к могиле, бросила на гроб цветы. Когда же обернулась, остановила взгляд на Вебере, но не сделала ни единого движения, лицо ее было холодным и отсутствующим.
— Значит, вы знали, что я — Рената Грюнер,— тихо сказала она.
— Да,— кивнул он,— именно потому я вчера поехал с вами на обрыв, где убили Ханке. И потому сказал вам, где состоится погребение.
Отвернувшись, она опять взглянула вниз, на гроб.
— Вы — та самая девушка, которую он любил, студентка из Франкфурта, которой по ночам приходилось работать официанткой. И именно во Франкфурте Витте предложил вам сыграть роль Анны.
— Поначалу все выглядело совершенно невинно,— шепнула она.— Я видела только возможность спокойно проучиться целый год.
— В вашей ситуации находятся тысячи студенток. Так что нечего жаловаться.
— Я только пытаюсь объяснить, как все произошло.
— Одним махом вы решили изменить всю свою жизнь. Пытались сбежать, но теперь сами видите, куда вас завела попытка бегства, ведь вы отчасти виноваты в его гибели.
Она молча слушала его упреки. Еще немного постояв у могилы, отвернулась и двинулась между могил по усыпанной гравием дорожке к выходу.
Когда они наконец дошли до перекрестка, девушка совершенно спокойно сказала:
— Я уезжаю за границу и начинаю все сначала.
— Разумеется,— кивнул Вебер,— но прежде пойдем в полицию.
Она ошеломленно замерла. По прежде невозмутимому лицу скользнула тревога.
— Нет, я вас очень прошу, только не это! Отпустите меня, пожалуйста! Если меня теперь арестуют, все кончено. Тогда мне конец, я знаю.
— Вы только что сказали, что хотите начать все сначала. Так начинайте! Самое время!
Она опустила глаза.
— Вы должны себе признаться, что выбора у вас нет. Да вы и так это знаете, Гизелла.
Взяв ее под руку, Вебер вышел на улицу. По другую сторону прогуливались двое мужчин, занятых серьезной беседой. Идущая рядом с Вебером девушка и не догадывалась, что оба они — из криминальной полиции, которую возглавлял Линдберг. Не догадывалась она и о том, что они ждут ее. Веберу стоило немалого труда получить от Линдберга согласие на последний разговор с девушкой перед ее арестом.
— Вчера я хотела бежать,— тихо заговорила она,— за границу, все равно куда. Вот почему я не поехала к той женщине, адрес которой получила от вас. Пошла на вокзал. Долго смотрела на отходящие поезда, но не решилась уехать. Всю ночь бродила по улицам, пока в конце концов не пришла сюда. Я должна была это сделать.
— Знаю,— кивнул Вебер.
Теперь они стояли перед воротами. У обочины как раз затормозили два «мерседеса». Из одного вышли Линдберг с Викторией, из другого выскочил ассистент Шнабель. С непроницаемым лицом комиссар медленно приблизился к ним, молча разглядывая девушку, потом дал знак ассистенту.
Шнабель распахнул заднюю дверцу.
— Прошу садиться!
Девушка с тоской взглянула на Вебера. Ему показалось, что в глазах ее он увидел упрек, и потому спокойно сказал:
— Завтра я пришлю вам молодого адвоката, такого же безнадежного романтика, как я. Он вам поможет.
Она кивнула. В невеселой улыбке тлела искра надежды. Потом поспешно отвернулась и села в машину.
Вебер удрученно смотрел ей вслед.
— Сколько ей дадут? — спросил он.
— Могут дать условно,— пожал плечами Линдберг.— В наше время все может быть.
— Будем надеяться!
— Ну вы и штучка, Вебер! — фыркнул Линдберг.— Надеюсь, вы и сами это знаете.
— Да откуда!
— Но как вы, собственно, узнали, что эта девушка — Рената Грюнер?
Вебер не смог сдержать ироничной ухмылки.
— От вас! Ведь это вы твердили мне, что дело Ханке и дело Витте связаны между собой.
— А снимок фройляйн Грюнер в бумажнике Ханке? — спросил комиссар.
— Это была совершенно другая девушка. Йоханнес, убив Ханке, заменил фотографию.
— А снимок той же самой девушки на столе в квартире Ханке?
— Его нарочно нам подсунул Йоханнес, когда все там вычищал и нокаутировал меня. Все вещи Ренаты Грюнер он убрал, чтобы замести следы. Оставил только снимок на столе, на самом виду. Но теперь это фото, а точнее, отпечатки пальцев на нем,— лучшая улика для идентификации преступника! Йоханнес таким образом пытался навести нас на фальшивый след. Неужели вы, дорогой комиссар, попались в эту ловушку?
— Разумеется, нет,— буркнул Линдберг.
— А я должен был попасться?
Комиссар покачал головой.
— Просто не знаю, почему я терплю все ваши выходки.
— А я знаю,— вмешалась Виктория.
— Да? — Линдберг повернулся в ее сторону.
— Сердце учителя всегда прикипает к самым трудным ученикам,— скромно потупила она глазки.
Линдберг ужасно распыхтелся, потом, не прощаясь, отвернулся, но, прежде чем сесть в машину, еще раз посмотрел в их сторону. И тогда Вебер понимающе подмигнул комиссару.
Глядя на удалявшийся автомобиль, Виктория небрежно бросила:
— Между прочим, у нас новое дело. У одной женщины, которая разводит котов, кто-то постоянно травит бедных животных.
Вебер даже охнул, но Виктория ободряюще похлопала его по плечу.
— Я уже получила по чеку. Не хмурьтесь, мое сокровище! С сегодняшнего дня я буду заботиться о том, чтобы наша лавочка функционировала как следует.
Он зашагал к машине, не глядя, идет ли за ним Виктория. Но когда захлопнул дверцу, она уже садилась с другой стороны и с сияющим лицом устроилась поближе к Веберу. Тогда он запустил мотор, нажал на газ и рванул с места.
