одежду: невыразительная серость хорошо облегающего фигуру материала. Или это я не на своем месте?
С вершины холма открывался вид на несколько километров во все стороны. Самолет Джексона к югу от него, за ним до горизонта яркое безоблачное небо. Эта долина совершенно не похожа на ту другую, с которой он свыкся в Бразилии; здесь все в зелени, она очень холмиста, испещрена множеством цветовых оттенков.
Он повернулся в ту сторону, где по словам Джексона пролегала дорога. Ландшафт был более ровным, склон холма совершенно пологим. Менее чем в километре вниз по склону стояла рощица, за ней тянулась ограда. Дальше было два или три обработанных поля и прямая линия деревьев, видимо, вдоль дороги.
Уэнтик стал спускаться.
На душе полегчало, по-английски спокойное послеполуденное время. Война, и Джексон, и его Бразилия внезапно отодвинулись куда-то невообразимо далеко. Он давно позабыл радость пешей прогулки налегке.
Менее чем за десять минут он вышел к дороге. Перебравшись через низенький деревянный забор, он спустился по зеленому откосу к обочине.
Движения на дороге не было.
Уэнтик стоял возле неожиданно безмолвной дороги, не соображая что ему делать. Он предполагал остановить попутную машину. Озадаченно постояв еще несколько секунд, он двинулся по обочине в сторону Лондона.
Почти тут же послышался шум мотора и Уэнтик остановился. С Западной стороны приближалась направлявшаяся в Лондон машина. Он подождал, пока она покажется, вышел на середину дороги и замахал обеими руками.
Это был большой многоместный легковой автомобиль белого цвета, способный развивать скорость километров до ста двадцати в час, если не больше. Увидев Уэнтика, водитель сразу притормозил, и машина остановилась рядом с ним.
В ней было двое полицейских.
Оба выскочили из машины и подошли к нему. Внезапно его охватила непонятная тревога, когда он увидел, что на головах полицейских тяжелые металлические каски и они вооружены.
— Что вы здесь делаете? — спросил один из них.
— Пытаюсь добраться до Лондона, — ответил Уэнтик.
— Какого черта вам там надо?
Он ошалело огляделся. Что-то было не так.
— Я долго отсутствовал. Мне надо домой, — сказал он.
— Предъявите документы.
— Какие документы?
Полицейский схватил его за плечо.
— Удостоверение личности и разрешение на поездку.
— Я же сказал вам. Меня долго здесь не было. У меня нет никаких документов.
— Где вы были?
— В Америке, — ответил он не задумываясь.
Полицейские переглянулись.
— Америка подверглась бомбардировке, — сказал один из них.
Уэнтик снова огляделся. Что-то страшно ненормальное было в этом допросе на обочине неиспользуемой дороги в пустынной сельской местности.
Он сказал:
— Подождите, я все могу объяснить. Но я сейчас же должен попасть в Лондон. Можете вы взять меня с собой?
Полицейский медленно покачал головой.
— Лондон эвакуирован. Все дороги перекрыты.
— Эвакуирован? — недоверчиво повторил Уэнтик. — Куда?..
— В городе осталось совсем немного людей. Большинство из них так или иначе связано с правительством. И они живут в убежищах.
— Какое сегодня число? — спросил Уэнтик.
— 22-е августа, — ответил полицейский.
Вот оно искажение поля смещения…
— Но бомбардировка… — начал говорить Уэнтик.
— Мы знаем.
Внезапно из полицейской машины послышалось звучание зуммера и один из них пошел к ней. Он достал из салона переговорное устройство. Некоторое время слушал, потом положил аппарат обратно.
Второй смотрел в его сторону.
— Можете вы мне сказать, где моя семья?
— В каком районе Лондона вы жили?
— Хэмпстед.
Полицейский достал из нагрудного кармана буклет и стал листать его.
— Вероятно она в графстве Хартфордшир. Где точно, сказать не могу. За последнюю неделю эвакуированы все крупные британские города.
Вернулся второй полицейский и крепко взял Уэнтика за руку. Первому он сказал:
— Последний сигнал тревоги. У нас всего двадцать минут.
Уэнтик отчаянно рванул руку и помчался к откосу. Полицейский бросился за ним, но Уэнтик резко метнулся в сторону. Он забрался на откос и тяжело перевалился на другую сторону забора. Скатившись в высокую траву, он вскочил на ноги и побежал. Оба полицейских поднялись следом за ним, но даже не сделали попытку перелезть через забор.
Уэнтик бежал, не останавливаясь, пока не добрался до противоположного конца поля. Только там он остановился и оглянулся назад. Оба стража порядка наблюдали за ним. Увидев, что он остановился, они исчезли за откосом. Через несколько секунд заработал мотор.
Его рокот стал удаляться и через полминуты умолк вовсе.
Вокруг была полная тишина.
Уэнтик двинулся к холму, еле переставляя ноги. Лондон эвакуирован, как и все другие города. Джин где-то в Хартфордшире ждет вместе со всем остальным населением неизбежного прихода войны. А лето длится себе как ни в чем не бывало.
На вершине холма он остановился и посмотрел на расстилавшуюся от него к северу холмистую равнину. Затем повернулся в противоположную сторону, где его дожидался серебристый самолет.
Он стоял целых полчаса, пока из южной части долины не задул холодный февральский ветер, тогда как теплое августовское солнце продолжало согревать ему лицо и плечи. Из-за южного горизонта взметнулась ярчайшая вспышка света и следом за ней почти одновременно еще две справа и слева от него.
Минутой позже ревущий звук, подобный дальнему грому поздним осенним вечером, сотряс воздух и на какое-то мгновение вся местность, казалось, замерла. Грохот стих вовсе, а Уэнтик все следил за расползавшимися вдалеке по небу облаками, черными и высокими.
Он закрыл глаза и прислушался, ожидая нового удара грома.
Наступил вечер. Он сидел, прислонившись к стволу дерева, и смотрел на серебристый самолет в низине. Только когда солнце стало садиться, мужчина в ярко зеленой накидке подошел к люку и обвел взглядом небо, ставшее теперь темно-синим, исполосованным черным. Он постоял, долго вглядываясь в высь, затем поднялся внутрь.
Минутой позже самолет исчез.
Фелицетин
Сергей Сизарев
— Вы сами-то верит, во что говорите?! — от раздражения Джош позволил себе повысить голос, впрочем, в телефонных разговорах это зачастую проходит безнаказанно. Чтоб выйти на "торговца счастьем" ему потребовался месяц и пара новых и совершенно лишних знакомств.
Джош изнемогал. В затхлой однокомнатной квартирке, в центре задымлённого города, без работы и цели в жизни. В окна бились машинные гудки и религиозный хип-хоп. Воспоминания, несбывшиеся мечты… Джош сам устроил себе этот ад и не мог из него выбраться. Даже спиртное и тяжёлый рок не могли вырвать его из щупалец уныния и безысходности.
А этот парень на другом конце провода обещал ему райские кущи. "Всё изменится! Одна таблетка и вы увидите мир в другом свете! Забудутся печали, уйдут заботы. Начнёте новую жизнь!" Подобные обещания он слышал каждый день из телевизора. Зарабатывать на
