35
Я знаю, что случится, если я совершу неправильный выбор. Я должен быть сильным, я не должен забрать себе власть. Потому что я уже видел, что будет, если я это сделаю.
«Кельсер говорил: если хочешь работать со мной, прошу об одном — доверяй мне».
Вин неподвижно висела в тумане. Туман тек мимо нее медленным потоком. Над ней, под ней, вокруг нее… Везде — туман.
«Доверяй мне, Вин, — говорил он. — Ты ведь доверилась мне настолько, что прыгнула со стены, и я поймал тебя. Доверься и на этот раз. Я тебя поймаю. Поймаю».
Она как будто находилась в пустоте. Среди тумана — и вне его. Как она завидовала туману… Он не думает. Не тревожится.
Ему не больно.
«Я верила тебе, Кельсер, — думала Вин. — Я действительно тебе верила — но ты меня бросил. Ты обещал, что меня никто не предаст. И что же? Ты сам меня предал!»
Она висела в воздухе. Олово, позволявшее лучше видеть в тумане, подходило к концу. Туман, холодный, влажный, напоминал ей слезы мертвеца.
«Но почему это так важно для меня? — думала она, глядя вверх. — Почему вообще что-либо имеет значение? Что ты говорил, Кельсер? Что я никогда не понимала тебя по-настоящему. Что мне нужно учиться дружбе. А ты сам? Ты даже не схватился с ним».
В ее памяти вновь всплыли недавние картины. Лорд-правитель нанес Кельсеру оскорбительный удар. И выживший в Ямах Хатсина умер как обычный человек.
«Может, ты поэтому не стал обещать мне, что никогда меня не оставишь?»
Вин хотелось уйти куда-нибудь. Сбежать. Уплыть. Превратиться в туман. Когда-то она желала свободы, а потом решила, что действительно нашла ее. Она ошибалась. Это не свобода — это пустота внутри…
Она была той же, что и прежде, в те дни, когда ее бросил Рин. Никакой разницы. Только Рин оставался честен. Он всегда говорил, что однажды уйдет. А Кельсер вел ее вперед, твердя о доверии и любви, но прав оказался Рин.
— Я не хочу больше всем этим заниматься, — прошептала Вин туману. — Ты мог бы просто забрать меня?
Туман не ответил. Он продолжал безмятежно кружить возле нее. Он постоянно менялся — но всегда оставался прежним…
— Госпожа? — послышался снизу неуверенный голос. — Госпожа, это ты?
Вин вздохнула, воспламенила остатки олова, пригасила сталь и начала опускаться. Ее плащ развевался, пока она падала сквозь туман. Она бесшумно приземлилась на крышу их убежища. Сэйзед стоял неподалеку, рядом с железной лестницей.
— Что, Сэйзед? — устало спросила она, подтягивая к себе три монеты, которые использовала, чтобы зависнуть в воздухе.
— Прости, госпожа, — сказал Сэйзед. — Я просто не знал, куда ты подевалась.
Вин молча пожала плечами.
— Сегодня удивительно тихая ночь, мне кажется, — заметил Сэйзед. — Траурная ночь.
Сотни скаа были убиты вслед за Кельсером, еще сотни — раздавлены во время панического бегства.
— Хотелось бы мне знать, есть ли смысл в его смерти, — тихо проговорила Вин. — Мы, возможно, спасли куда больше людей, чем погибло сегодня.
— Мастер Хэммонд любит задавать вопросы, — сказал Сэйзед. — Но даже он не знает всех ответов. Просто есть на свете злые люди… так же, как есть и добрые.
Вин покачала головой.
— Я ошибалась в Кельсере. Он не был добрым человеком… он был просто лжецом. И никогда не знал, как победить лорда-правителя.
— Возможно. А возможно, ему просто не удалось осуществить свой план. Или мы не понимали, что именно он задумал.
— Ты говоришь так, будто до сих пор веришь ему. — Вин отвернулась, подошла к краю плоской крыши и уставилась на темный примолкший город.
— Я верю, госпожа, — сказал Сэйзед.
— Да как ты можешь?
Сэйзед подошел к ней и встал рядом.
— Вера — это не то, что существует только в спокойные и ясные времена, я думаю. Чего вообще стоит вера, если ты отказываешься от нее после неудачи?
Вин нахмурилась, не понимая, к чему он клонит.
— Любой может верить в то, что всегда приносит успех, госпожа, — продолжал Сэйзед. — Но в случае неудачи… тогда трудно верить, верить все так же искренне. Очень трудно, мне кажется.
Вин пожала плечами.
— Кельсер этого не заслужил.
— Ты не веришь сама себе, госпожа, — тихо произнес Сэйзед. — Ты просто гневаешься из-за того, что случилось. Тебе больно.
— Нет, я говорю серьезно, — возразила Вин, чувствуя, как по щеке ползет слезинка. — Он не достоин нашего доверия. И никогда не был достоин.
— Скаа думают иначе. Легенды о нем разносятся с огромной скоростью, и их становится все больше. Мне придется вскоре вернуться и собрать их воедино.
Вин нахмурилась.
— Ты будешь собирать рассказы о Кельсере?
— Разумеется, — кивнул Сэйзед. — Я собираю все религии.
Вин фыркнула.
— Мы сейчас не о религии говорим, Сэйзед. Мы говорим о Келе.
— Не согласен. Для скаа он определенно религиозная фигура.
— Но мы-то знали его! Он не был ни пророком, ни божеством. Он был обычным человеком.
— Думаю, многие божества и пророки были точно такими же людьми, — тихо сказал Сэйзед.
Вин снова покачала головой. Они немного постояли молча, глядя в темноту.
— А чем занимаются остальные? — спросила наконец Вин.
