благословления на нем все же есть. Брендон сказал, что тот точно не атеист. Если честно, количество атеистов в этом деле меня просто потрясает. Никогда не сталкивался с ними, даже агностиков не встречал, а тут эпидемия какая-то. — Он встал и подошел к окну, всматриваясь в дождливую улицу.
Атеисты. Это не давало покоя и Вик, и, как оказалось, и Эвану — он вмешался в разговор:
— Я дал задание Гудвину — он завтра соберет сведения о количестве атеистов или агностиков в городе. Вдруг у них тут секта.
Вик кивнула и снова принялась, уже по третьему разу вчитываться в допросы, хотя в голове продолжали крутиться мысли о странном поведении Марка. Или все действительно объясняется просто — его плохим самочувствием? Он, как и Брок, не из тех, кто признается, что не в силах выполнить просьбу. Может, все дело в этом. Марк не умеет быть слабым, а она, бывало уже не раз, ошибается в людях, неверно оценивая их. Ведь и с Чандлером получилось точно так же. Она до последнего думала, что не в характере Чандлера опускаться до посещения цеха, тем более до убийства. Она была уверена, что все провернули Сайкс и Отис, пока Чандлер отсиживался в конторе или даже дома.
Вик быстро пробегалась по уже знакомым словам, надеясь заметить что-то пропущенное.
Чандлер. Признался, что вместе с Сайксом и Отисом решил избавиться от Мактира, угрожавшего раскрыть производственные секреты принцу Анри. Способ убийства Мактира предложил Сайкс. Отис отвечал за безопасность — он проверил, что все рабочие ушли. Чандлер удерживал Мактира за плечи. Сперва Сайкс засунул под молот правую руку, но Мактир не умер. Отис в этот момент отвлекся на странные звуки — он набросился на непонятно как проникнувших в цех детей. Чандлер сказал, что не видел момент их убийства — он удерживал Мактира за левую руку. Вик этого не понимала. Седой, благообразный Чандлер удерживает человека, помогая его убивать… Отвратительно, невероятно, странно, как малость. Да, Вик знала, что в каждом человеке скрывается его темная сторона. Может, темная сторона Чандлера именно такая — кровавая и страшная? Потом Чандлер приказал Отису и Сайксу избавиться от тел и спокойно поехал домой. Свое участие в фальшивоамулетничестве Чандлер отрицал, возможно, не хотел еще глубже закапывать себя. Сказал, что ничего не знал о ночной смене, но Эван и Брок считали, что доказательств его участия в деле хватит для суда.
Картина преступления, как её описывал Чандлер, была совсем иной, как нафантазировала себе Вик. Или Чандлер пытался так всех в этом уверить. Вик обменялась бумагами с недовольным Одли.
Отис. Он уверял, что отвечал лишь за охрану амулетов и транспортировку их до машины покупателей, за все остальное отвечал Сайкс… Описание паромобилей ничего не давало, номеров на них не было — во всяком случае так утверждал Отис. В вечер убийства он проверил охрану, предупредил об отмене ночной смены и захватил бутылку виски, которую собирался споить Мактиру, но тот пить отказался. Вик даже понимала почему — Мактира ждал принц. Отис сказал, что насильно влил в Мактира бутылку виски, пока Сайкс удерживал его. Мактир, кстати, так и не признался, где спрятал бумаги с описанием процесса изготовления фальшивых амулетов. Это не спасло его — Вик знала, что бумаги нашлись в его доме. Дальше все было как говорил Чандлер: Сайкс запихал под молот правую руку, но Мактир не умер, оря, что придет к ним посмертной тварью, на что Чандлер, удерживающий его за левую руку заявил, что это точно вряд ли. Отис услышал странные шорохи, и судьба так не вовремя зашедших в цех детей была предрешена: Отис захватил с собой бутылку из-под виски, ею он и разбил Уоллис затылок, а потом задушил машинным ремнем Форда, бросившегося мстить за девочку. Почему левая рука Мактира оказалась под молотом почти полностью, он не знал. Он не видел этот момент. Потом все тоже — Чандлер приказал избавиться от тел, Отис копал могилу, Сайкс таскал тела. Все. Бешеные белочки, все так запутанно. Чандлер знал о показаниях Отиса, но даже зная о них, не признавался в убийстве. Вик понимала — адвокаты Чандлера легко могли найти свидетелей неадекватности Отиса в день пожара и на суде разнести его показания в пух и прах тем более, что он сам утверждал: момент, когда под молот попала левая рука, он не видел. Можно было утверждать, что Чандлер наоборот пытался удержать Мактира, а все остальное — навет Сайкса и Отиса. Вик нахмурилась — если все же опираться на её предположение об убийства Мактира, Чандлер, действительно, не толкал левую руку под молот — он удерживал Мактира, который им испортил картину несчастного случая на заводе. И все же Чандлер признался в убийстве…
Сайкс. Он все еще молчал — рана языка заживала, но медленно. Вик уже злилась на саму себя, что так «удачно» ранила его. Он лишь написал чистосердечной признание, утверждая, что не планировал убийство Мактира, это был приказ Чандлера, который он, боясь за себя и свою семью, выполнил. И никаких подробностей. И никаких амулетов.
Дальше… Дальше показания работниц ночной смены. Они не видели Чандлера, но их и не пустили на территорию завода — они дальше проходной не прошли в тот день. Это только Форд и Уоллис умудрились просочиться мимо охраны — видимо, так мечтали уволиться с ненавистного завода.
Она принялась тщательнее пересматривать допросы женщин по делу фальшифоамулетчиков. Она уже заметила одну странную деталь — практически все, кроме умершей Верн, не упоминали амулеты, описывая свою работу. Одна просто варила что-то, не подозревая, что это фосфор, другая лишь рисовала, третья просто собирала детали. Детали чего-то — чего она так и не назвала.
На глаза вновь попались снимки деревьев, откуда извлекли тела убитых. Вик вздохнула — хорошо, что о Каеде и его участии в этом деле можно не думать. Он оказался там по воле случая, а деревья… В деревья и добрую волю Каеде надо верить. Ведь так? Только не думать не получалось. К ни го ед. нет
А еще же атеисты и Отис, потерявший душу. Почему он потерял душу? Почему она развеялась, ведь до этого на нем был священный треугольник. Что заставило Отиса отречься от богов? Или… Кто.
В кабинет, отвлекая от бумаг, буквально влетела Полли — ее в спину толкала неугомонная Ноа. Альк предусмотрительно замер в дверях, готовый ретироваться — его этому научило тяжелое детство в цирке.
— Пааааааааааааааа! — заорала Ноа,
