и препровождена председателю Совета министров Голицыну, который докладывал 10 января, что вопросы, поднятые в записке, «будут подвергнуты подробному обсуждению» в одном из ближайших заседаний Совета министров». Записке был дан ход – следовательно, ей придавалось большее практическое значение, нежели «академическому» творчеству Говорухи-Отрока… «Православные киевляне», заверив Монарха, что «подавляющее большинство трудового населения» юго-западного края «по-прежнему твердо придерживается традиционных воззрений на самодержавие русских царей, как на единственный источник предержащей власти в русском государстве», тем не менее и не думали поднимать вопрос о «капитальном ремонте» государственного здания – наоборот, обращая «мысленные взоры к державному хозяину русской земли», они просили «министров, окружающих его трон, поставить Гос. Думу на указанное ей Основными законами место и заставить ее президиум не допускать, по крайней мере, до окончания войны, никаких эксцессов, разрушающих мир в стране и подрывающих авторитет существующей власти». «Не допуская и мысли о продлении полномочий нынешней Гос. Думы по причине ее абсолютного нежелания работать в условиях существующего государственного строя», киевские националисты были «крайне обеспокоены отсутствием подготовительных мер к выборам в V Гос. Думу, от состава и национального блока этой Думы будет зависеть многое в грядущих судьбах России». В предвидении этих выборов записка указывала на необходимость создания на местах русских националистических газет для противодействия той прессе, которая ненавидит «все национально-православное, уходящее корнями в глубину веков», и упорно внушает читателям «свою заветную мечту добиться ответственного министерства, как первого этапа по пути осуществления республиканского трафарета».
2. Отношение к войне
Важно отметить, что основной тон записки киевских «националистов» проникнут опасением, что подстрекательство к активному неповиновению существующей власти, в чем записка обвиняет Гос. Думу, отразится тяжело на войне. «Вместо того, чтобы всеми силами поддержать и защитить то кормило правления, какое оказалось в действии с самого начала военной бури, большинство Гос. Думы открыто выражает вслух всей России дерзкое требование смены не только лиц, но и всей системы нашего государственного строя». «Никто не смеет, – говорит записка, – расстраивать действующий государственный аппарат в момент величайшей опасности для страны, когда враг посягает на ее целость и даже на ее независимое существование». Во имя интересов войны записка настаивает на изменении системы отношения правительства к общеземским и городским учреждениям в том направлении, что работа открытых ими учреждений должна быть признанной государственно необходимой, обязательно производящейся только за государственный счет, но непременно от имени правительства и под тщательным контролем его доверенных лиц – все военнообязанные в общественных организациях («земские офицеры») должны быть призваны на действительную службу и заменены женщинами, ветеранами и неспособными к действительной службе на фронтах. «Народная совесть» не может «мириться» с тем, что общественные организации оказались «какими-то нейтральными учреждениями, освобождающими русских граждан от воинской повинности в столь критический для России момент»546.
Тот тон, каким написана записка киевских националистов, характерен, как мы видели, для всех выступлений «Союза русского народа» в провинции. Все рекорды побил неистовый Тиханович из Астрахани, умиливший в декабре 1916 г. А. Ф. своими телеграммами от имени «народной монархической партии». «Государь! Если сейчас же не будут приняты самые решительные меры, мы войну проиграем», – телеграфировал Тиханович 2 декабря. И это лейтмотив всех его выступлений. Еще за год перед тем он предлагал Горемыкину издать закон, обязывающий газеты помещать опровержения: «Положение ужасное: правые, вернейшие слуги Царя и отечества, забрасываемые грязью левых газет, не имеют возможности оправдаться перед их читателями. Население и армия систематически направляются на правых, которых изображают сторонниками Вильгельма, работающими для победы немцев. Положение правых очень опасно… Пока немедленно телеграфом прикажите губернаторам еженедельно разъяснять от себя населению во всех местных газетах несправедливость подобных обвинений, а также во всех воинских частях». Для Тихановича как раз представители общественности – «разжигатели подготовляемого внешними врагами России государственного переворота». «Государь! План интриги ясен: пороча Царицу и указывая, что все дурное идет от нее, внушают этим населению, что ты слаб, а значит – надо управление страны взять от тебя и передать Думе». Распространение этих «ложных, преступных слухов» угнетает страну и армию «до потери всякой энергии». «Надо, чтобы с высоты трона раздался голос, строго осуждающий преступную деятельность эту с указанием, что ради достижения скорейшей победы подобная деятельность будет нещадно преследоваться до расстрела включительно. Надо именем Царя заявить стране, что она должна встать на дружную работу с правительством без всяких условий, а кто не подчинится этому добровольно, с тем будет поступлено, как с изменником. Государь! попустительство, уступки и полумеры – не по времени, не по людям этим, которые при такой системе не успокоятся, пока ты не превратишься в бесправного, послушного им царя. Благодаря уступкам крамоле дело дошло до того, что у нас уже нет правительства, оно само не знает, кого слушать и кому угождать; министры меняются чуть ли не ежемесячно, и на местах власть запугана и парализована. Государь! Возроди правительство, сосредоточь всю полноту и ответственность власти в руках одного лица сильного, энергичного, с широким государственным размахом, инициативой, лица безусловно правого… Торопись, Государь, торопись, или война будет проиграна…»547
* * *
Мы видели, что «записка» Говорухи-Отрока, посвященная главным образом «династическому перевороту» и рисовавшая положение довольно трагически, не касается войны и лишь в итоге введения «конституции» рисует перспективы «вражеского нашествия» и «раздела Государства Российского». Трудно допустить, что эта записка, хотя бы в завуалированном виде, не коснулась необходимости мира, если бы потайной целью ее воздействия на власть был этот мир. В «сводке», представленной Римским-Корсаковым, говорится, что водворение порядка и спокойствия необходимы для успеха войны: «Только при таком условии возможно, когда придет время, заключение выгодного и славного мира. При другой обстановке победа над врагом приведет к той же революции». Направление, господствовавшее в «кружке» Римского-Корсакова, отчасти определялось той «очень видной ролью», которую в нем играл небезызвестный «дворянин Павлов» – влиянием этого довольно сумбурного человека Маклаков объяснял отчасти бесплодность, по его мнению, всех политических совещаний кружка («кажется, главным образом из-за его участия дело не пошло»). Основное настроение «дворянина Павлова» вполне определяется концепцией, изложенной им в появившейся в 27-м году книге-апофеозе: «Его Величество Государь Император». Павлов был убежден, что Германия начала войну «с целью захватить власть на континенте и колонизации земель России». Подобный взгляд разделяли и руководители «Союза русского народа» – припомним «окружное послание» в октябре 1915 г.,
