Моя кобылка смирно ждала, когда я займусь ею. Гладенькая, черненькая (или говорят «вороная»?), с бархатными глазами.
— Она любит сухарики, — подсказал мне тренер, высокий лысоватый парень, и насыпал мне в карман горсть ржаных сухариков.
Кобылка скосила глаза и внимательно посмотрела на мой карман.
— Хочешь? — Я сунула ей под нос пару сухариков.
Она немного подумала и аккуратно зацепила губами сухарики с моей ладони. Переступила с ноги на ногу, потом опять скосила глаза на мой карман.
— Сразу много не давайте, — предупредил тренер. — На вид она скромная, но на самом деле это не так.
— Хорошо, — кивнула я.
— Теперь давайте садиться в седло, — предложил тренер.
Я с тоской оглянулась. Все еще мялись и раскачивались. Ольга завязывала шнурки на кроссовках, Алекс курил, Пат Лин о чем-то болтала с хозяином клуба, Мортон трепался по мобильному, остальные бродили по поляне, — словом, все оттягивали радостный момент общения с живой природой кто насколько мог. Один лишь норвежец уже гарцевал на своем коне.
— Смотрите, как я буду это делать, — сказал тренер и взметнулся в седло.
— Ой! — округлила глаза я.
— Круто, — прошептала Ольга.
— Слишком быстро, — высказалась я, когда тренер спешился. — Я не успела заметить, как вы все это проделали. Давайте еще раз.
Он рассмеялся:
— Лучше самой пробовать, чем наблюдать за другими.
— Ммм… — замычала я, понимая, что возразить на это нечего.
— Ставите ногу сюда… — скомандовал тренер.
Я поставила. Кобылка фыркнула. Я ее понимаю. Ходят тут всякие дилетанты, мучайся с ними.
— Теперь руки вот так… — продолжал тренер.
Хорошо, руки вот так.
— И — рывок. А я вас подстрахую.
И — рывок. Рывок. Черт! Какой рывок, если у меня все мышцы как кисель? Хорошо, что он страхует, а точнее, пихает меня под зад. Зад почему-то весит больше, чем все остальное тело. Так, пихает, пихает, нога в стремени болтается туда-сюда… надо было с табуретки влезать на лошадь… Так, теперь рывок… Как, черт возьми, этот рывок делается-то? О-о-о!!! СИЖУ!!!
И, черт возьми, скажу я вам — это здорово! Лошадка подо мной замерла, не шевелится. Я СИДЕЛА!!! И горделиво посматривала на остальных. Трусы несчастные! Тренер был абсолютно прав — это совершенно не сложно. Я повернула к нему голову и благодарно улыбнулась. Какой чудесный человек. Просто ангел. Ангел улыбнулся мне в ответ и хлопнул мою лошадку по заду. Но лучше бы он этого не делал!
Кобылка вздрогнула всем телом, переступила с ноги на ногу и зашагала по поляне.
— А-а-а! — вскрикнула я от неожиданности и вцепилась покрепче в поводья.
— Сдохнуть можно! — услышала я где-то далеко за спиной Ольгин голос.
— Вот так, молодец, — похвалил кого-то тренер — то ли меня, то ли лошадку.
Он уже оседлал своего коня и плыл на нем по левую руку от меня.
Меня качало из стороны в сторону, казалось, что земля уходит из-под ног (чьих? моих или лошадки?).
— А-а-а… — На этот раз я уже стонала, тихонько так, безысходно.
— Хорошо держитесь в седле! — крикнул мне тренер и поощрительно улыбнулся. — Как будто не в первый раз.
Наверняка врет. Я ощущала себя кулем с мукой или еще каким сыпучим содержимым, который просто насильно привязан к спине этой дивной лошадки и не способен на самостоятельные действия. Скосила глаза влево и увидела Алекса, стоящего с открытым ртом. Ага! Вот так вот! Знай наших! Я невольно выпрямилась.
— Поскакали? — спросил вдруг тренер.
— А что, — у меня внутри все похолодело, — мы разве еще не скачем?
Тренер усмехнулся и… поскакал. Что? Что такое? Куда он делся? Как же я без него? Я заерзала в седле. Как же сподвигнуть мою лошадку последовать его примеру? Натянуть поводья? Я натянула. Лошадка замедлила шаг. Так, понятно, поводья для того, чтобы снижать скорость. Тормоза, одним словом. А где педаль газа? Может, похлопать ее? Я похлопала. Ноль реакции. Кобылка лишь скосила на меня свои изумительные глаза, но скорости не прибавила. Может, ей нужно что-то сказать? К примеру, по-датски. То есть так, как я точно не умею.
Тренер доскакал до дальнего края поляны и теперь уже возвращался. Спрошу у него, решила я.
— Ноги! — прокричал мне тренер, подъезжая поближе.
— Что? — завопила я в ответ.
— Ноги, — повторил он и… пришпорил своего коня.
Ага, сообразила я и сделала то же самое. И пусть на моих кроссовках шпор не наблюдалось, лошадка поняла меня правильно и перешла на рысь. Я так думаю, что это была рысь. На самом деле это был жуткий ужас!
Я тряслась и стонала и думала только о том, чтобы не свалиться. Моментально заболела задница. И руки. И ноги. И голова. Хотя с головой не понятно — с чего бы это? И еще напомнил о себе ленч. Пат Лин была права: не надо было есть так много. Не надо было есть вообще. И не надо было ехать на этот семинар! Если я что-нибудь себе сломаю, то припомню это шефу.
— Хей! — вдруг услышала я справа от себя.
Осторожно повернула голову и увидела Мортона, лихо скачущего бок о бок со мной.
— Супер, правда! — проорал он и унесся вперед.
Супер, супер, и главный супер состоял в том, что скакали мы по совершенно ровной и лысой местности. Ни тебе кочек, ни деревьев. Если бы это было не так, меня бы уже давно вытаскивали из какой-нибудь канавы. Но видимо, в лошадином клубе работали люди не без головы, и они понимали, что, севши впервые на коня, у тебя абсолютно нет времени рассматривать дорогу.
Хорошо, вдруг подумалось мне, но что будет, когда я доскачу до края поля? Ведь рано или поздно этот край обнаружится, и мне придется разворачиваться. И? Что вертеть-то? Руля же у лошадки нет.
Однако умное животное решило это проблему самостоятельно. Добежав да края поля, обозначенного небольшой рощицей, кобылка спокойно развернулась и поскакала обратно. Я облегченно вздохнула и погладила ее по гриве. Вот только одно мне было непонятно: а где обещанный тренер? Он как сгинул на десятой минуте нашего знакомства, так больше и не появлялся. Халтура, одним словом. Даже в Дании. Что странно.
— А где вы были? — напустилась я на него, когда, сделав по поляне три полных круга, спешилась у загона.
Да, да, тренер был тут как тут.
— Я вас видел, — невозмутимо ответил он.
— Видел — недостаточно. Ведь нам обещали, что у каждого будет тренер, — продолжала бурлить я.
Тренер покачал головой:
— Немножко не так. Один тренер на трех человек. Я вас видел. У вас все было хорошо. Поэтому я занимался теми, у кого не получалось.
