Марис Лиепа, «Вчера и сегодня в балете»— Вы с ума сошли? — сердито спросила девушка, как будто это Опалин, а не она, только что бежал, ничего не видя перед собой.
— Нет, — честно ответил Иван.
Раньше он всегда думал, что ему нравятся миниатюрные девушки, а та, что сейчас стояла перед ним, была довольно высокой — лишь на несколько сантиметров ниже его самого. Она не снисходила до модного перманента или короткой стрижки; ее длинные темные волосы были собраны в небрежный узел, но даже эта прическа, казавшаяся старомодной, ничуть ее не портила. Светлые, широко распахнутые глаза задорно смотрели на мир из-под длинных ресниц, на тонкой изящной шейке возле мочки правого уха красовалась маленькая родинка. Незнакомка не была красавицей в строгом смысле слова, но в ней чувствовалась индивидуальность, и простая вроде бы одежда — черная прямая юбка и светло-желтая блузка с рюшами — умело подчеркивала ее достоинства.
— Вы меня помните? — спросил Опалин.
— Я вас вижу в первый раз, — объявила девушка.
— Вообще-то во второй.
— А вы кто?
— Я… — Он чуть было не полез за удостоверением, но мгновенно сообразил, что начинать знакомство с документа оперуполномоченного не совсем правильно. — Я Иван Опалин. Можно просто Ваня.
— Просто Маша, — важно проговорила девушка. По смешинкам в ее глазах Опалин понял, что забавляет ее, и приободрился.
— А фамилия у просто Маши есть? — спросил он, держась того же шутливого тона, что и его собеседница.
— Для вас — нет. — Но по улыбке, сопровождавшей слова, Опалин понял, что девушка просто дурачится. — Вы что, новенький? Я вас раньше тут не видела.
— Да, я новенький, — подтвердил Иван. Ему было совершенно ясно, что Маша не помнит его, и это немножко задевало его самолюбие; но, с другой стороны, теперь ничто не мешало им начать свое знакомство с чистого листа. — А вы тут работаете? В балетной канцелярии?
— Ну да, — ответила Маша, и по ее интонации он сразу же понял, что работа ей не по душе. Девушка подошла к доске объявлений, стала откреплять потерявшие актуальность листки и взамен вешать новые. Опалин поглядел на стол неподалеку и, не удержавшись, спросил:
— А почему стол из коридора не уберут? Он же мешает.
— Никому он не мешает, — фыркнула девушка. — На него в дни спектаклей явочный лист кладут. Вы что, первый раз в театре?
— Я… А что такое явочный лист?
— В нем расписываются артисты, когда приходят в театр, — объяснила Маша. — Вы вообще откуда — из миманса?
Дался им этот миманс. Опалин дал себе зарок при первой же возможности узнать, что скрывается за этим словом.
— Нет, — буркнул он, — я с Петровки.
— С Петровки? — непонимающе переспросила Маша.
— Да, я оперуполномоченный. Расследую исчезновение Павла Виноградова.
— Вы из милиции? — с недоумением спросила девушка, поворачиваясь к нему. — А что такое с Пашей?
— Вы его знали?
— Ну, немного.
— А ночь с шестнадцатого на семнадцатое помните?
Маша наморщила лоб:
— Вам-то зачем?
— Я вас видел, когда вы бежали по Петровке, — признался Опалин. — От здания театра.
— А, так это были вы! — вырвалось у Маши. — Не была я ни в каком театре, я возвращалась из гостей. Еще не хватало, чтобы я ночами в театре сидела…
— И в Щепкинский проезд вы не заглядывали?
— Это который за театром, что ли? Я домой спешила. Зачем мне туда заглядывать?
Опалин поглядел ей в лицо и понял, что она говорит чистую правду. Маша действительно засиделась в тот вечер в гостях и торопилась домой.
К ним подошел тщедушный молодой человек с русыми волосами, расчесанными на безупречный прямой пробор. Из-под серого пиджака виднелся искусно связанный свитер, пальцы были длинные и тонкие, как у артиста.
