Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
– Неожиданно, – вслух пробормотал он, останавливаясь у чуть приоткрытой калитки.
Дом, во дворе которого припарковалась Инга, ничем не отличался от остальных: такой же серый, одноэтажный, хотя на его стенах кое-где еще виднелись следы облупившейся краски. Двор не был забит хламом, но и ухоженным не выглядел. В нем совсем не было деревьев, возле входа стояла одна довольно крепкая на вид лавочка, а дорожка от калитки к порогу была растоптана. Максим свою подсыпал два раза в год, и то ее успевало размыть дождями.
Дорогой «Лексус» Инги выглядел здесь как воздушный шарик на похоронах, всем своим видом подчеркивая, что ему тут не место. Он стоял за сараем, и с дороги почти не был виден. Если бы Максим приехал из центра, он бы его и не заметил.
Максим распахнул незакрывающуюся калитку и вошел во двор. Залаяла сидящая на цепи собака в соседнем дворе, завторила ей другая, но на порог никто не вышел. Окна оставались темными, и было похоже, что дома никого нет. Но если Максим еще мог представить, что Инга приехала к кому-то в гости или с визитом, то вообразить, что она оставила здесь машину и ушла куда-то с хозяином дома, было выше его фантазии. Если только машину не украли. Но надо быть полным идиотом, чтобы оставить ее просто за сараем. Машина приметная, все знают, кому она принадлежит, а участковый наведывается сюда постоянно.
Скорее, походило на то, будто Инга сама приехала сюда, визит свой специально не скрывала, но и не хотела, чтобы он стал достоянием гласности. Решила навестить кого из своих подопечных? Почему осталась на ночь? И где она теперь?
Подойдя ближе, Максим понял, что входная дверь не только не заперта, но даже немного приоткрыта. Опыт не позволил схватиться за нее голой рукой, поэтому он вытащил из кармана мобильный телефон, включил в нем фонарик, поскольку стало уже совсем темно, натянул на ладонь другой руки рукав свитера и только тогда осторожно коснулся двери. Тщательно отряхнул ноги, чтобы не наследить лишнего, вошел внутрь. Дом оказался еще меньше, чем выглядел снаружи, тесный темный коридор был завален каким-то хламом, через который приходилось пробираться медленно и осторожно.
– Кто-нибудь есть дома? – громко позвал Максим. – Эй, хозяева!
Ответом ему послужила тишина. Преодолев коридор, Максим попал в такую же маленькую проходную кухню, а из нее – в гостиную.
– Твою мать, – выдохнул он, когда луч фонаря выхватил из темноты распластанную на полу женскую фигуру.
* * *
Костю Степанова редко кто-то видел трезвым и в добром расположении духа. Если он не был пьян, значит, был с похмелья, а потому мрачен и резок. Костя не без основания считал, что жизнь – беспросветное дерьмо, и скрасить ее может только стакан хорошего коньяка. Он был младшим из пятерых детей ударников лесоперерабатывающего завода Степановых, и единственным, кто имел образование, отличное от девяти классов средней школы.
Начальство периодически лишало его премии и угрожало увольнением, когда в очередной раз заставало не совсем трезвым со скальпелем в руках, но Костя прекрасно знал, что его не уволят. Нет, он вовсе не считал себя бесценным специалистом типа доктора Хауса, из-за гениальности которого и коллеги, и пациенты будут терпеть все его выходки. Просто он прекрасно знал, что на его должность желающих днем с огнем не сыскать, а потому черта с два его кто-то уволит. Его пациентам же и вовсе плевать, в каком состоянии он ходит на работу. Костя Степанов был патологоанатомом.
За ненужностью отдельного судмедэксперта для полиции, он работал в больнице, а при необходимости вскрывал криминальные трупы и ездил на вызовы. У него был помощник Шурка – молодой, немного странноватый парень, и вдвоем они справлялись со всеми трупами в городе.
То, что женщина умерла не два часа назад, Костя понял уже по запаху, висевшему в ее гостиной. Он иногда в шутку говорил, что мог бы стать известным флейвористом[1], если бы не любовь к трупам, таким чутким нюхом обладал. Впрочем, в этой гостиной, кроме трупного запаха, был еще целый букет: непроветриваемого помещения, испорченной еды и засохших цветов. Больше всего Костю почему-то удивили цветы. Ему казалось, что в этом богом забытом районе женщинам не могли дарить цветы. Большой букет роз, уже полностью высохший, стоял в вазе на подоконнике. В вазе с водой. В вазе с чистой водой! Кто меняет воду засохшим цветам?
Одна роза покоилась на груди трупа. Кроме цветов, было и еще кое-что необычное: вокруг тела на полу черной краской был нарисован ровный, как будто начерченный циркулем, круг. Из приоткрытой печи все еще дышал жар углей, а потому в гостиной было довольно тепло. Костя даже удивился, что при такой температуре труп еще не начал разлагаться.
Поздоровавшись с маячившими у входа полицейскими, Костя прошел вглубь гостиной, где на коленках у тела уже стояла Ирина, единственный местный криминалист.
– О, Ирка, ты уже здесь, – вместо приветствия ухмыльнулся Костя.
Ирине было чуть больше двадцати, едва ли даже двадцать пять, и она страшно бесилась, когда ее называли Ирой. Требовала к себе уважительного отношения и имени Ирина. Хорошо хоть без отчества. Костя считал, что каждый имеет право выпендриваться по-своему, но это не мешало ему звать ее Иркой. Уж больно забавно она начинала злиться.
– А ты уже пьян, – предсказуемо огрызнулась она, бросив на него быстрый взгляд через плечо.
– Так ведь девять вечера, кто ж знал, что на труп вызовут?
– Можно подумать, в пять вечера ты был трезв.
– Справедливо.
Костя улыбнулся и предпочел вернуться к трупу, вытаскивая из своего чемоданчика мятую упаковку резиновых перчаток. С трупами он всегда предпочитал работать в них, руководствуясь не столько брезгливостью или косыми взглядами полицейских, сколько банальным страхом перед трупным ядом. Он спиной чувствовал на себе нетерпеливые взгляды Димы Стрельникова и следователя Семеновича, ожидающих, когда он скажет хотя бы предположительное время смерти, но не торопился этого делать. Мертвые люди уже никуда не спешат, вот и он на работе тоже не спешил. За спешкой можно упустить какие-то детали, а этого Костя очень не любил.
Умершей женщине было около сорока, хотя на лице прослеживались явные следы чрезмерного употребления спиртных напитков, которые обычно добавляли несколько лет, тем более особям женского пола. И тем не менее лицо ее казалось довольно симпатичным, а длинные каштановые волосы и несколько лишних килограммов даже придавали определенный шарм. Наверное, мало кто еще мог видеть красоту в мертвом теле.
Она лежала на спине, вытянув одну руку вдоль тела, а другой сжимая засохшую розу на груди. Глаза закрыты, а губы, наоборот, чуть приоткрыты. В носу Костя уже заметил пару личинок неизменных спутников смерти – мух, но те пока еще не покрывали весь труп. Можно считать, повезло. Круг, в котором лежала женщина, оказался не нарисован, а выжжен, словно кто-то разлил горючую жидкость и поджег, но не позволил огню уничтожить весь дом. Впрочем, круг интересовал Костю мало. Гораздо меньше, чем мертвая женщина.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
