– Да. Кстати, – она пожала плечами, – если вы дадите мне номера, я закажу на коммутаторе телефонные разговоры для вас.
– И мне нужна комната, – добавил я.
– Ваши приятели, вероятно, вернутся и поинтересуются новыми гостями, желавшими получить комнату, – заметила она.
Эта мысль тоже приходила мне в голову.
– Да, но... – пробормотал я.
Она указала на одну из кроватей.
– Вы можете переночевать здесь. Я отдыхаю одна. Подруга, которая собиралась ехать со мной, вынуждена была отказаться в последний момент.
– Но... – Я замолчал.
Она спокойно ждала.
– Хорошо, – согласился я. – Спасибо.
Вернувшись после обеда, она принесла кое-какие новости и бутылку вина.
– Ваш друг с яхты стоял внизу, в холле, и спрашивал каждого, кто говорит по-английски, не видели ли они сумасшедшего молодого человека, выплывшего сегодня на берег. Все ответили отрицательно. Он выглядел весьма встревоженным.
– Наверное, думает, что я утонул.
Яхта покинула бухту. Должно быть, она бросила якорь где-нибудь в другом месте, а мой тюремщик вернулся в Кала Санта-Галдану пешим путем. Интересно, как долго и как тщательно моряк намерен вести поиск? Чем больше он боится того, на кого работает, тем меньше шансов, что он сдастся.
Вечером резко похолодало. Мисс Пинлок закрыла стеклянную дверь, за которой раскинулось ночное небо, и умело откупорила бутылку "Маркиза де Рискал".
– Расскажите мне о своем путешествии, – попросила она, подавая мне бокал.
Я поведал ей о начале и конце плавания, не особенно распространяясь о его середине.
– Поразительно, – заключила она. – Когда я приеду домой, то постараюсь выяснить, в чем было дело.
Она серьезно посмотрела на меня.
– Возможно, история еще не закончилась.
Мисс Пинлок имела малоприятную привычку облекать в слова мои самые худшие опасения.
Мы пили превосходное вино, и она немного рассказала мне о своей работе.
– Мне она нравится, – твердо заявила мисс Пинлок.
– Да, это очевидно.
Возникла пауза. Мисс Пинлок пристально разглядывала вино в бокале.
Потом сказала:
– Вы ляжете со мной в постель?
Думаю, я отреагировал самым недостойным джентльмена образом: оторопело уставился на нее, широко разинув рот. Рот я закрыл, осознав, насколько это оскорбительно.
Когда я оправился от первого потрясения, она подняла глаза. Ее лицо было спокойным и деловитым, как и прежде, но неожиданно на нем промелькнуло выражение уязвимости и застенчивости. Краска стыда залила ее шею, потом мучительно загорелись щеки.
Я дал бы ей от сорока двух до сорока шести лет. У нее были темнокаштановые волнистые волосы, уже тронутые сединой, хорошая стрижка, хотя и не самая модная. Широкий, прочерченный морщинами лоб, большой нос, рот с легко опущенными уголками и маленький подбородок. За стеклами очков – карие глаза, из-за линз казавшиеся маленькими. Морщинки обозначились там, где обычно появляются морщины, и кожа не сияла юной свежестью. Она производила впечатление сильной личности, но была лишена сексуальной привлекательности, по крайней мере для меня.
– Зачем? – задал я довольно идиотский вопрос. Она покраснела чуточку сильнее и покачала головой.
– Послушайте, – сказал я, – это ведь не так просто. Я не могу... Я хочу сказать, нельзя зажечь или погасить желание, как лампу, просто повернув выключатель.
Мы сидели в неловком молчании. Мисс Пинлок поставила свой бокал и сказала:
– Простите. Нелепо было предлагать такое.Пожалуйста, постарайтесь забыть, что я сказала.
– Вы сказали то, о чем думали. Поэтому... ну... наверное, вы говорили серьезно.
Она слабо, с горечью улыбнулась.
– Я думала об этом постоянно в течение долгого времени. Вам это покажется странным, но я никогда... как говорится, не спала с мужчиной.
– В наш век терпимости? – подал я реплику.
– Вот видите, вам трудно в это поверить. Но я никогда не была хорошенькой, даже в детстве. А еще мне, пожалуй... всегда хорошо удавались многие вещи. Учиться. Преподавать. Организовывать. Руководить. Это все не женские занятия. Всю мою жизнь люди полагались на меня, так как я была способной. Я не испытывала недостатка ни и здоровье, ни в энергии, мне нравилось подвигаться по службе, получать ответственные посты. В основном у меня сложилась очень увлекательная жизнь, приносившая отрадные плоды.
– Но? – подсказал я.
Она кивнула.
– Но. Я никогда не интересовалась мальчиками, когда была подростком, потом считала их незрелыми. В университете я работала, не разгибая спины, чтобы получить степень бакалавра с отличием первого класса. А потом я всегда преподавала в школах для девочек потому, что в смешанных школах, если честно, пост директора обычно предлагают мужчинам, а я вовсе не мечтала оставаться на вторых ролях при мужчине и тешить его самолюбие. Ни я сама, ни то, чем я занималась, никогда не имело ничего общего с романтикой.
– Так почему теперь?
– Надеюсь, вы не рассердитесь, но всему причиной любопытство и стремление к знаниям.
Я не рассердился. Только изумился. Ее румянец увял так же быстро, как и вспыхнул. Мисс Пинлок вновь нащупала твердую почву под ногами.
– Вот уже некоторое время я думаю, что мне следовало бы приобрести опыт. Половых отношений, если точнее. В молодости со мной этого не случилось, но, вы понимаете, я и не ждала этого. Теперь мне кажется, что стоило попробовать найти мужчину, но тогда, в колледже, я довольно сильно боялась этого и не испытывала большой нужды. И я была всецело поглощена своей работой. Потом в течение многих лет меня нисколько не волновало все это, лет до тридцати. А к тому моменту все мужчины, с которыми знакомишься, конечно, уже женаты. В любом случае, работая среди женщин, редко встречаешь мужчин, за исключением чиновников и тому подобное. Разумеется, я часто хожу на всякие официальные приемы, но люди избегают приглашать незамужних женщин на частные вечеринки.
– Что заставило вас изменить свое отношение? – спросил я, живо заинтересованный.
– О, необходимость справляться с чрезвычайно развитыми девочками.
Современное поколение слишком хорошо осведомлено. Они так порывисты и откровенны. Мне они нравятся. Но я должна разработать для них курс по половому воспитанию, и в свое время я даже вела такие уроки по учебникам. Мне кажется, было бы намного лучше, если бы я знала... какие ощущения испытывают во время полового акта. Я чувствую себя в невыгодном положении по сравнению со многими из старших девушек. Особенно после того, как в последнем семестре вынуждена была давать советы беременной четырнадцатилетней девочке. Четырнадцатилетняя! Она знает больше меня. Как я могу что-то советовать ей?
