— А где я могу найти помощь?
Дрожащий палец Кромби снова приподнялся и указал прямо на отставного короля Трента.
— Волшебник Трент может мне помочь? — изумилась Глоха. — Но он же… — она осеклась, сообразив, что сказать «слишком стар и ни на что, кроме участия в вечеринке с уходом со сцены, уже давно не способен» было бы не совсем учтиво… — У него другие намерения, — закончила девушка.
Трент, похоже, был удивлен не меньше ее самой.
— Может быть, Кромби указал на что-то, находящееся за моей спиной? — неуверенно предположил волшебник.
— У тебя за спиной стенка, — усмехнулась Ирис. — А уж от стенки ждать помощи не приходится.
— Но за стенкой может находиться что угодно, — ответствовал Трент, изобразив ответную ухмылку. — «Подходящий муж», он ведь тоже не в этой комнате.
— Как сказать, — промолвила Ирис, усмехнувшись на сей раз только наполовину. — Может, он поменял местами вопросы, и как раз ты-то и есть «подходящий муж».
Трент расхохотался.
— Приятно, конечно, такое о себе слышать, но, боюсь, она ищет паренька лет этак на семьдесят шесть помоложе. Так что отойду-ка я в сторонку, и пусть Кромби укажет еще разок.
Он отошел и пристроился за изголовьем постели. Глоха, искренне желавшая покончить со смущающим недоразумением, снова обратилась к лежащему на постели старцу:
— Уважаемый Кромби, будь так любезен, покажи, пожалуйста, еще раз, где мне следует искать помощь.
Морщинистая рука поднялась, и узловатый, скрюченный палец указал за изголовье, прямиком на Трента.
Глоха была опечалена и заинтригована одновременно. По всей видимости, талант Кромби не выветрился, не выдохся и продолжал действовать — в том, что старикан указывал именно на Трента, теперь сомнений не осталось. Зато сомнения в том, что старый отставной король может помочь ей в поисках, очень даже были. Возможно, тут произошла какая-то путаница.
Она обращалась к старику с четырьмя вопросами: насчет старшего сына Хамфри, насчет подходящего мужа для себя и, дважды, насчет того, где искать помощь. На первый вопрос Кромби ответить не смог, а вот в отношении остальных двух, похоже, пребывал в уверенности. Это наводило на мысль о том, что путаница, если таковая вообще имела место, скорее могла быть связана с первым вопросом. Может быть, дело в том, что на него просто нет ответа? Умер, например, этот второй сын, и Кромби попросту не на кого указывать. Однако всеведущий Волшебник Информации не мог не знать о смерти собственного сына и вряд ли стал бы посылать ее к привидению. Призраки — такая, во всяком случае, о них ходит молва — не слишком охотно отвечают на вопросы вообще, а особенно на вопросы насчет женитьб, замужеств и всего такого. Возможно, потому, что в их призрачном состоянии аиста уже не вызовешь. Так в чем же дело…
И тут Глоху озарило: в ее головке вспыхнул свет, да такой яркий, что девушка зажмурилась. Догадка, однако же, нуждалась в проверке: а вдруг и она что-то напутала и от этого путаница станет еще путанее?
— Можно мне поговорить с уважаемым Кромби наедине? — робко осведомилась она.
— А почему бы и нет? — отозвалась Самоцветик. — Потолкуйте, а мы пока займемся подготовкой вечеринки.
Когда остальные вышли, Глоха, расхрабрившись, пожала своей маленькой ладошкой чуть ли на рассыпающуюся в труху руку Кромби и, стараясь влить в его дряхлое тело чуточку энергии юности, сказала:
— Уважаемый Кромби, мы сейчас одни, никто нас не слышит, и я обещаю сохранить в тайне все, что ты мне расскажешь. Прошу тебя, объясни, почему ты не захотел указать мне, где находится второй сын Доброго Волшебника?
Голый череп качнулся из стороны в сторону, губы задрожали.
— Нет… — прошамкал беззубый рот. Но Глоха не унималась.
— Не думаю, — безжалостно продолжала она, — что Добрый Волшебник Хамфри послал бы меня к своему второму сыну, не имея на то веской причины. И мне почему-то кажется, что ты про этого сына кое-что знаешь.
— Нет… — еле слышно выдохнул Кромби.
— Знаешь, мне кажется, что ты и есть этот самый второй сын. И я, хоть и двигалась наугад, попала как раз туда, куда меня послал Хамфри.
Старик снова покачал головой, но «нет» на сей раз не последовало.
— Я решительно не возьму в толк, почему ты хочешь, что бы никто не знал о твоем происхождении, но мне хотелось бы тебя понять. Объясни, в чем тут секрет.
Старику явно не хотелось распространяться на эту тему, однако догадливость и настойчивость Глохи не оставили ему выбора. Кряхтя и шепелявя, он поведал ей свою историю.
Кромби был сыном Хамфри и обыкновенки Софии, на которой Дрбрый Волшебник женился из-за ее несравненного умения сортировать носки. Помимо него, Хамфри имел сына от первой жены, демонессы Дары, и дочь от третьей, Розы Ругна. Однако работа занимала его куда больше, чем семейные дела, а дети, проявлявшие способности волшебников (такие, как Трент или Ирис) представляли для него гораздо больший интерес, чем весьма скромно одаренный второй сын. Кромби рос в полном небрежении, лишенный отцовского внимания.
— Какая жалость! — воскликнула Глоха со вполне искренним сочувствием. — Твое детство никак не назовешь счастливым. Но это все же не объясняет, почему ты скрываешь от всех, кто твой отец.
Кромби продолжил свой печальный рассказ. Глоха узнала о том, как в поисках лучшей матери он повстречался с демонессой Метрией, которая помогла ему отвадить от его детской спальни ночных духов и оставалась с ним, пока ему не исполнилось тринадцать и он не начал задумываться о том, в чем смысл разницы полов. Потом она обратилась в дым и исчезла, и бедняга понял, что демонесса имела с ним дело лишь для того, чтобы проникнуть в замок Хамфри и выведать магические тайны. Но на этом их история не закончилась. Кромби завел себе подружку, однако когда захотел увидеть ее трусики, она растаяла в воздухе. Незадачливый юноша понял, что над ним снова посмеялась демонесса, причем та же самая. Влюбленность ослепила его, но, прозрев, он сам удивился тому, как не раскрыл Метрию сразу: эту особу всегда выдавала неспособность подобрать нужное слово, в поисках она нередко перебирала все схожие по значению или звучанию. Но главное заключалось в том, что она принадлежала к женскому роду, и все ее каверзы были женского свойства. Это сделало Кромби настоящим женоненавистником.
— Я тебя понимаю, — промолвила Глоха. — Ей не следовало дразнить тебя столь жестоко. Всем известно, что любому мужчине от молодой женщины нужно только одно — увидеть ее трусики. Именно на это морская русалка Мела — между прочим, даже и не молодая, — подцепила принца Налдо, да и сама я надеюсь заполучить мужа тем же манером. Но это никоим образом не объясняет, почему ты не хочешь признавать родства с Хамфри.
Кромби поведал Глохе о том, как, став взрослым, он покинул дом и сделался солдатом. Его всегда задевало отсутствие отцовского внимания, ну а женщины были ему просто противны. Мать его, конечно, являлась женщиной, и изменить этот печальный факт было не в его силах, но уж во всяком случае Кромби не собирался делать одно из этих ветреных и коварных созданий своей женой. И не собрался — женился он на прелестной и милой нимфе. Конечно, с виду нимфы даже более чем женщины, но от настоящих женщин отличаются своим простодушием. Со своей женой он был счастлив, хотя она и любила другого мужчину.
