Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
* * *
Матушка вернулась.
В подвале вспыхнул свет, выдернув меня из беспокойного сна. Я попыталась вылезти из постели, но забыла о браслете на запястье, ограничивавшем мои движения. Я села, чтобы видеть остальную часть комнаты. При виде опустевшей книжной полки сердце сжалось. Диван ободран дочиста. Подушки, в которых я столько лет прятала Дейзи, исчезли. У меня больно защемило сердце от потери моей любимой куклы и друга. Она была моей единственной поверенной и защитником, а теперь ее не стало. Я не представляла, что мне делать без нее. Мне хотелось оплакивать потерю своего имущества, но я знала, что надо оставаться сильной. Я заслужу их обратно. Я докажу Матушке, что могу быть хорошей.
Я слышала ее тяжелые шаги на лестнице. Она появилась в дверном проеме и остановилась, бесстрастно глядя на меня. Я робко улыбнулась, как бы начиная извинение, высматривая признаки того, что буря миновала. Когда она отвела взгляд, я поняла, что прощения ожидать не стоит.
Я оставалась терпеливой, пока она сновала вокруг моей постели. Она грубо задрала мне одеяло до пояса и выдернула простыню у меня из-под ног. Я открыла рот, чтобы попросить прощения. Слова звучали отрывисто и хрипло, горло болело. Матушка не обращала на меня внимания, даже когда я умоляла ее о прощении.
С исключительно деловым видом она сдернула с меня пижамные штаны и подставила утку. Это было поистине унизительно. Я была вполне способна воспользоваться туалетом, если бы она только позволила мне встать. Мочевой пузырь не смог устоять перед холодной пластмассой и быстро опорожнился. Когда я закончила, Матушка отставила утку в сторону и рывком натянула мне штаны обратно, не глядя на меня.
– Матушка, прости меня, – взмолилась я, когда она понесла полную утку в ванную.
Она поморщилась, но не ответила, продолжая выполнять работу. Я слышала, как она сполоснула утку, прежде чем спустить воду в туалете. Через пару минут она вернулась с маленькой чашкой, которую я использовала, когда чистила зубы. Я вглядывалась в ее лицо в поисках прощения, но оно оставалось твердым, как гранит.
Она протянула мне чашку. Я прохрипела «спасибо» и крепко вцепилась в посудину. Я боялась, что она может отобрать ее прежде, чем я напьюсь. Первые несколько капель раздразнили мои сухие губы. Я отчаянно распахнула их, позволяя холодной воде утишить пылающее горло. Содержимое чашки закончилось задолго до того, как я была готова. Я хотела попросить еще, но не успела и рта раскрыть, как она уже повернулась к лестнице.
– Матушка, я буду хорошо себя вести, – пообещала я хриплым голосом.
Как будто меня здесь не было. Единственной реакцией на мою мольбу был щелчок выключателя, снова погрузивший комнату в темноту.
Я старалась не плакать, клянусь, старалась, но не смогла удержаться. По лицу у меня покатились большие слезы, подушка намокла. Я могла бы вытереть их, но позволила им свободно стекать по щекам. Очень много времени прошло с тех пор, как я позволяла себе такую слабость. Многолетняя печаль покидала мои глаза с устрашающей скоростью. Я горевала над своими ошибками и грехами. Горевала над своей сестрой, которая была сильнее меня. Я знала, окажись Мия здесь, она была бы идеальной девочкой. Она бы в жизни не допустила бессчетных промахов, которые так легко случались у меня. Мия была умницей. Она бы ни за что не разочаровала Матушку.
Я плакала, пока не задремала. Сон был беспокойный. Малейший шум снова будил меня, пока я наконец не сдалась. Лежа в темноте, я пыталась убить время счетом. Это продолжалось, пока я не устала от цифр в голове. Я стала вспоминать любимые отрывки из книг. Я разбивала их на сцены, чтобы проверить, сколько помню наизусть. Горло снова пересохло до тупой боли, и с каждым сглатыванием жжение усиливалось.
Я обнаружила, что мечтаю о свете, хотя бы о самом хиленьком лучике. Та самая темнота, что всегда принимала меня в свои ласковые объятия, теперь предавала меня, словно враг. Ее угнетающая пытка была почти невыносима, а секунды складывались в минуты, минуты в часы…
По крайней мере, мои обостренные чувства заполнили пустоту. Уши настроились на приглушенные звуки наверху: скрип пола, призрачное журчание бегущей воды. Мне очень хотелось позвать Матушку, но хватило ума этого не делать. Надо просто ждать. Ждать, пока она вернется. Ждать ее прощения.
Я как раз занималась перечислением всех американских президентов и вице-президентов, когда мой мочевой пузырь снова завопил об облегчении. Я поерзала на кровати, не обращая внимания на адский голод. Скрестив ноги, я пыталась отвлечься, размышляя о чем угодно, не имевшем отношения к воде.
Спустя некоторое время, наверное через час, а может, всего несколько минут, я не могла определить, желание облегчиться вышло на новый уровень настойчивости. Сознание пыталось перехитрить меня, подталкивая подняться, тогда как я знала, что не могу. Желание попасть в туалет было таким сильным, что все остальное не имело значения. Я дергала руку, отчего холодная сталь врезалась в нее. Это было мучительно, но я все равно дергала. Я знала, что мои попытки тщетны. Хилые усилия были пустым звуком для цепи, удерживавшей меня на месте. Запястье у меня болело от свежих ссадин, оставленных наручником. Я чувствовала, как по руке сбегает тонкая струйка жидкости. Не думая, я поднесла руку к губам и ощутила еле заметный железный привкус крови. Это напомнило мне, что я все еще я.
Где-то между попытками декламировать стихи и повторять слова любимых песен я проиграла битву за власть над мочевым пузырем. Я бы хотела сказать, что смутилась, но, по правде говоря, я лишь испытала огромное облегчение, когда он опустел. Матушка расстроится из-за грязи, но мой больной бок практически плакал от радости. Я съежилась как можно ближе к краю кровати, чтобы большая часть мочи стекла на пол, а не промочила матрас. Пижама, разумеется, промокла, но даже это было невеликой ценой. Когда Матушка наконец вернется, она поможет мне прибраться, поскольку носить мокрую одежду не дозволялось. Она может снова наказать меня, если надо. Ничто из этого больше не имело значения.
Время продолжало неспешно идти.
Матушки не было.
Я поспала.
Матушки не было.
Я проснулась.
Матушки не было.
Одна и та же схема повторялась снова и снова. Второй раз опорожнить мочевой пузырь оказалось легче. Я даже не задумалась об этом. Без еды и воды я понимала, что, скорее всего, достигла той точки, когда мне уже нечего будет отдавать.
11. Мия
Рука никак не переставала кровоточить. Не то чтобы текло ручьем. Я зачарованно наблюдала, как капля за каплей выступают на поверхности ладони и скатываются по запястью на предплечье. Кровь оставляла алый след, петлявший между волосками у меня на руке, а затем падала вниз и впитывалась в толстый ковер сливочного оттенка. Она была ярко-красной – идеальный оттенок лака для ногтей. Я перепробовала изрядное количество красных лаков, но ни одному не удавалось передать яркость и блеск свежей крови.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
