Знакомство Китая с внешним миром не сводилось к заграничным поездкам представителей власти. Отчеты членов делегаций о визитах за рубеж распространялись среди партийцев и даже становились достоянием широкой общественности. В качестве примера можно привести отчеты Дэн Лицяня, Ma Хуна, Сунь Шанцина и У Цзяцзюня (Deng Liquan, Ma Hong, Sun Shangqing, Wu Jiajun 1979). Во время поездки в Японию в конце 1978 года, организованной Комитетом по экономике при Госсовете КНР, 23 члена делегации посетили 43 компании в разных японских городах, а также городские и сельские домохозяйства и школы. В их отчетах ясно прослеживались две темы: все авторы признавали провал экономической политики, однако продолжали верить в социализм. Характерны следующие цитаты:
В соответствии с учением, Маркса, невозможно реализовать принцип «Каждому по потребностям,» без радикального увеличения производства товаров. Это вполне достижимо, что доказывает пример Японии. Капиталистическая Япония, производит товары в гораздо больших объемах и в более широком, ассортименте, чем мы. Мы социалистическая страна. Весьма вероятно, что мы можем достичь их уровня развития и превзойти его (Ibid., 4).
Мы являемся социалистическим обществом. Наши институты гораздо лучше капиталистических. Но из-за недостатка опыта мы допустили ошибки при строительстве социализма. В итоге превосходство социалистической системы полностью не реализовано. Завершившийся недавно Третий пленум ЦК КПК 11-го созыва, подытожил основные уроки построения социализма в течение последних SO лет и в то же время призвал учиться на лучших зарубежных примерах. Мы обязательно выполним программу «четырех модернизаций» к концу этого столетия при условии, что будем придерживаться плана, начертанного партией, и неустанно трудиться, используя передовые технологии и методы управления во благо социализма (Ibid., 53").
В правление Мао Цзэдуна, особенно с середины 1960-х годов, капитализм считали злом; «загнивающей» системе противопоставляли социализм – более совершенный, прогрессивный строй, у которого блестящее будущее. Благодаря строжайшему контролю над СМИ и самоизоляции Китая жители страны, включая правящую верхушку, не могли получать информацию о реальной жизни в капиталистических странах. Зарубежные визиты продемонстрировали китайским лидерам, что такое капитализм, и, по словам Дэн Сяопина, позволили им «понять, что значит модернизация». Члены делегаций, увидевшие, что уровень жизни рабочих и крестьян в Японии гораздо выше, чем в Китае, возвращались домой, уже не доверяя официальной антикапиталистической пропаганде. Их поразил творческий потенциал капитализма, его бурлящая энергия; стагнация в китайской экономике и безнадежная технологическая отсталость, напротив, внушали стыд. Пропасть была слишком велика, а контраст слишком резок, чтобы китайское руководство могло закрыть глаза на допущенные в прошлом ошибки.
Более того, зарубежные поездки подсказали некоторые идеи насчет того, как преодолеть нищету и догнать капиталистические страны. Например, в Сингапуре Дэн Сяопин понял, что прямые иностранные инвестиции помогут Китаю получить доступ к необходимым для скорейшей индустриализации знаниям в области технологий и управления. Стремительность, с которой Япония и Западная Европа поднимали разрушенную Второй мировой войной экономику, убедила китайских гостей в том, что их страна сможет наверстать упущенное, если наладит внешнеэкономические связи с Западом и начнет импортировать передовые технологии.
7
Как только Китай перешел к политике открытости, стали стремительно расти объемы внешней торговли. В 1977 году внешнеторговый оборот Китая (импорт плюс экспорт) едва дотягивался до 14 миллиардов долларов США. Для сравнения: внешнеторговый оборот Тайваня в ту пору составлял 18 миллиардов долларов США, Южной Кореи – 21 миллиард, Японии – 141 миллиард. В 1978 году Китай увеличил показатель на 50 %. Огромную роль в этом сыграл Гонконг. По словам Ричарда Вона, «Китай открылся миру с помощью» Гонконга (Wong 2008: 4). 31 августа 1978 года гонконгский бизнесмен К. П. Чао подписал контракт на открытие завода в Чжухае в провинции Гуандун (Du Mingmmg 2008) – о чем гонконгские газеты сообщили на первых полосах. Этот договор стал первым после смерти Мао Цзэдуна примером привлечения Китаем иностранных инвестиций. Два года спустя в провинциях Гуандун и Фуцзянъ появились четыре особые экономические зоны, и иностранцы (включая китайцев, проживавших за границей – на Тайване, в Гонконге, Макао и других странах) получили больше возможностей открыть свой бизнес в Китае, привнося туда капитал, современные технологии и доступ к мировым рынкам.
Сразу же после провозглашения курса на внешнюю открытость в Китай хлынул поток потребительских товаров, произведенных на Тайване, в Гонконге, Японии и других странах; для китайских потребителей они были в новинку. Чтобы противопоставить данный этап в политике внешней открытости тому, что был несколькими годами ранее, при Хуа Гофэне, экономисты используют следующие термины: «поддержка экспорта» vs. «импортозамещение». Стимулирование экспорта в последующие десятилетия стало центральным пунктом экономической реформы. Новый подход отличался от «скачка вовне», сводившегося к импорту западных технологий и наращиванию производственных мощностей в Китае с тем, чтобы самостоятельно производить современные средства производства и потребительские товары. Однако традиционное противопоставление «стимулирование экспорта против замещения импорта» скорее скрывает, чем выявляет решающее различие. Когда Китай совершал «скачок вовне», импортные западные технологии предназначались для нескольких специально отобранных государственных предприятий; когда же страна начала поддерживать внешнюю торговлю, последние достижения науки и техники, воплощенные в импортировавшихся товарах широкого потребления и продукции производственно-технического назначения, стали достоянием всего общества.
