Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Пока он вытягивал ведро, полное холодной воды, из глубины колодца, у него возник новый образ: обычный маршрут Лили. Каждую среду она отправлялась в Монталье на могилу Моисетты, а потом заходила в бистро под названием «Бонвиван», расположенное впритык к кладбищу. Эта деталь заинтриговала Фабьена, который никогда не видел, чтобы в Сен-Сорлен Лили заходила в кафе, но тогда он счел, что она заходит в бистро, чтобы немного отдохнуть. Однако в бистро можно не только заказать напитки или купить пачку сигарет, там продаются и лотерейные билеты.
Сев на каменный бортик, Фабьен проворно перебрал бумажки в пакете в поисках свежеотпечатанного, еще не выцветшего лотерейного билета. Обнаружив такой билет, он надел очки и всмотрелся. У него вырвался крик: тираж состоялся две недели назад.
– Мне нужно кое-что сказать тебе.
– Прости меня, Лили, я не понял.
– Что именно? – ожесточенно бросила она.
Фабьен уже было собрался рассказать все, что он передумал за эти дни, но тут взгляд его упал на свежий лотерейный билет, зажатый в руке… Внезапно его осенило, кто перед ним.
– Моисетта? – прошептал он, поднимая глаза.
Он даже не успел заметить занесенное над его головой полено; тело его пошатнулось и, пролетев десять метров, рухнуло на дно колодца.
Мадемуазель Баттерфляй
Момент был серьезный. Роковой обратный отсчет пошел. Хотя большая часть из собравшихся десяти мужчин не знала, что за опасность над ними нависла, все понимали, что высшее руководство не вызывают в полночь, разве что банку грозит катастрофа. Они спешно покинули кто театр, кто званый ужин, кто семейную трапезу, кто собственную постель, чтобы со всей возможной поспешностью прибыть на кризисный совет.
Во главе стола возвышался мрачный Вильям Гольден. Едва различимой внушительной глыбой он привычно укрывался в полутьме, в то время как остальных членов правления слепил обвиняющий свет встроенных в потолок спотов. Защищенный тяжелыми бронированными дверями зал без окон, расположенный в геометрически выверенном центре «Гольден-Тур», больше напоминал бы блиндаж, если бы резные деревянные панели, позолота и полотна импрессионистов не возвышали его до статуса роскошного салона.
На столе красного дерева, благодаря лаку превращенном в зеркало, приглашенных ждал серебряный поднос, уставленный хрустальными стаканами и богатым набором бутылок – бурбон, порто, мартини, коньяк. Ни одна рука не протянулась к нему. Хотя желудки сводил спазм, а рты пересохли, никто не осмелился выпить. Тревога и боязнь нарушить приличия парализовали каждого.
– Сколько часов в нашем распоряжении? – осведомился Становски, директор по инвестициям.
Головы повернулись к сумеречной зоне, где восседал Вильям Гольден, владелец банка. Он не шевельнулся. Пусть время поджимало, хозяином этого времени должен оставаться он.
Вильям Гольден в молчании царил над присутствующими. Даже не видя и не слыша его, каждый ощущал господский гнев. Поль Арну, генеральный директор, взял слово вместо него:
– Они будут здесь в шесть часов.
Напряжение возросло. Поль Арну продолжил:
– Конфиденциальный звонок – это должно остаться в тайне – предупредил господина Гольдена, что делу дан ход и специальная бригада прибудет на рассвете.
– Звонок из Елисейского дворца? – спросил коммерческий директор.
Из темной дыры долетел всплеск презрения. Разумеется, предупреждение исходило из президентского дворца, а то и от самого президента… За кого они принимают Вильяма Гольдена? Может, забыли, что он поддерживает отношения со всеми, с кем стоит считаться? У него были друзья на каждом уровне, иногда безнадежные должники, но в один прекрасный день они отблагодарят услугой…
Блеснул огонек. Вильям Гольден разжигал сигару, и в красноватом отблеске спички возникли его чеканные, аристократичные, до странности невозмутимые черты.
При любых обстоятельствах, включая сегодняшнюю ночь, он нес личную ответственность за свою империю. Он втянул дым, как пьют нектар, с наслаждением задержал его в легких, потом мягко выдохнул, округлив губы; витая струйка вознеслась, медленно, плавно, с сожалением покидая его.
– Подведем итоги, – начал он звучным голосом. – Три года назад, параллельно с нашими традиционными видами деятельности, мой сын создал внутрибанковский инвестиционный фонд «Гольден риск» – ИФГР. Обратившись к компаниям, которые работают с нами, или же к крупным частным вкладчикам, чьи портфели находятся в нашем управлении, он убедил некоторых из них доверить ему определенные суммы, пообещав доходность в пятнадцать процентов. Несмотря на непредвиденные колебания рынка, несмотря на депрессию, охватившую сейчас всю экономику, он сдержал слово. Довольные клиенты получили свои дивиденды, вследствие чего большинство из них вложили более серьезные средства, а также привлекли друзей. Соответственно, ИФГР пережил период исключительно бурного роста. На сегодняшний день в его распоряжении три миллиарда.
Он положил сигару в пепельницу из черного турмалина.
– На ИФГР была подана жалоба. Фонд обвиняется в мошенничестве: ни один евро, доверенный ему для дальнейших вложений, не был инвестирован. В жалобе утверждается, что деньги были поглощены офшорными счетами, а те, кто потребовал возврата своей наличности – будь то изначальный капитал или доходная часть, – получали свои средства из денег новых клиентов фонда. Короче, авторы жалобы пугают жупелом финансовой аферы, в сущности вполне банальной, очередной схемы Понци[5] – той же мистификации, за которую Бернар Мейдофф[6] недавно получил тюремный срок в сто пятьдесят лет.
Он снова взялся за сигару, внимательно оглядел ее тлеющий кончик, пламеневший, как огонь в горне.
– Возникает первый вопрос: насколько обоснованно обвинение?
Собравшиеся дрогнули. Послышались слова «стыд», «скандал», «подстава», «конкуренция», «происки», «заговор».
Вильям Гольден упер указательный палец в стол.
– Должен немедленно вас остановить, господа. Не тратьте силы на бесполезное возмущение: обвинение обоснованно.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
