Он застонал.
Снаружи в темноте закричали животные. В ответ послышался хриплый рев. Затем снова воцарилась тишина. Потом снова рев. Новый шум в ночи привлек внимание Мак-Кея. Он услышал приближающиеся шаги.
– Я слышал, как он застонал, – сказал мужской голос.
Человек говорил на обычном галаксе. В ночи появились две тени и остановились возле Мак-Кея.
– Ты думаешь, он очнулся? – это был голос женщины, измененный звукоисказителем, находящимся у рта.
– Он дышит, как бодрствующий, – сказал мужчина.
– Кто здесь? – выдавил из себя Мак-Кей. Каждое слово отдавалось в его голове адской болью.
– Хорошо, что твои люди привыкли следовать инструкциям, – сказал мужчина. – Представь себе, ведь он пришел сюда совершенно свободно!
– Как вы сюда добрались, Мак-Кей? – спросила женщина.
– Пешком, – пробурчал Мак-Кей. – Это вы, Эбнис?
– Пешком, – насмешливо повторил мужчина.
Мак-Кей спросил себя, где он мог слышать голос этого мужчины. В этом странном акценте что-то было. Человек это или гуманоид? После некоторого размышления он решил, что только голос пан спехи мог выглядеть так по-человечески – потому что очертания его тела были похожи на человеческие.
– Если вы меня сейчас же не освободите, – сказал Мак-Кей, – это для вас может иметь непоправимые последствия.
Мужчина рассмеялся.
– Мы должны знать точно, как вы сюда попали, – сказала женщина.
– А какая вам разница?
– Это может иметь решающее значение. Что если Фанни Мей нарушила наш договор?
– Исключено, – фыркнул мужчина.
– Почему же исключено? Без помощи калебана он не мог бы появиться здесь.
– Может быть, есть еще один калебан?
– Фанни Мей сказала, что их больше нет.
– Я за то, чтобы сейчас же устранить этого проныру, – сказал мужчина.
– А если у него есть монитор? – спросила женщина.
– Фанни Мей сказала, что ни один тапризиот не сможет представить себе это место.
– Но Мак-Кей же здесь!
– И за то время, пока я нахожусь здесь, у меня уже была связь, – сказал Мак-Кей. – Ни один тапризиот не сможет представить себе этого места? – переспросил он удивленно. – Что значит это утверждение?
– У них не будет времени для того, чтобы отыскать нас или сделать что-нибудь для этого, – сказал мужчина. – Мы устраним вас.
– Это будет не очень разумно, – сказал Мак-Кей.
– Вы еще говорите о разумности? – спросил мужчина.
Мак-Кей попытался разглядеть поподробнее их лица, но видел только черные силуэты.
– У меня есть монитор, – сказал он.
– Чем раньше, тем лучше, – сказал мужчина своей спутнице.
– Убейте меня, и монитор сработает, – сказал Мак-Кей. – Тапризиоты отыщут это место и идентифицируют каждого, кто находится рядом со мной. Конечно, может случиться, что вы этого не понимаете, но вы должны знать.
– Я дрожу от страха, – сказал мужчина.
– Нужно выяснить, как он сюда попал, – настаивала женщина.
– Какую роль это может теперь играть?
– Дурацкий вопрос!
– Итак, калебан нарушил договор, – равнодушно сказал мужчина. – Теперь мы упрячем этого типа здесь, глубоко под землю, и инцидент будет исчерпан.
– Или дело примет такой оборот, о котором мы даже и не подозреваем, – ответила она.
– Почему вы носите этот звукоисказитель, Эбнис? – спросил Мак-Кей.
– Почему вы называете меня Эбнис? – ответила она вопросом на вопрос.
– Вы можете изменить голос, но не в силах замаскировать ни свою извращенность, ни свой стиль, – сказал он.
– Вас транспортировала сюда Фанни Мей? – спросился женщина.
– Кто-нибудь говорил, что это невозможно? – возразил Мак-Кей.
– Он храбр, – сказала женщина, хохотнув.
– Это ему не поможет.
– Я не верю, что калебан мог нарушить наш договор, – сказала она. – Вспомни об условиях защиты. Вероятно, он отправил сюда Мак-Кея, чтобы избавиться от него.
– Тогда, несмотря ни на что, и мы от него отделаемся.
– Я так не думаю.
– Ты знаешь, что мы можем это сделать.
– Ты заставишь его страдать, а я этого не переношу! – вскричала женщина.
– Тогда уходи и предоставь это мне.
– Я не перенесу мысли, что он страдает! Как ты не понимаешь!
– Он не будет страдать.
– Это должно быть абсолютно надежно.
«Никакого сомнения, это Эбнис», – думал Мак-Кей. Потому что он узнал ее отвращение к наблюдению чужих страданий. Но кто же второй?
– Моя голова ужасно болит, – сказал Мак-Кей. – Вы знаете это, Млисс Эбнис? Ваши люди почти разрубили мне череп. Мой мозг – сплошная израненная масса.
– Какой еще мозг? – спросил мужчина.
– Мы должны вызвать врача, – сказала она.
– Будь благоразумной, – резко ответил мужчина.
– Ты слышал? У него болит голова!
– Перестань, Млисс!
– Ты упомянул мое имя, – сказала она.
– Какое это имеет значение? Он все равно узнал тебя.
– Что мы будем делать, если он ускользнет?
– Отсюда?
– Он же прибыл сюда, не так ли?
– За это мы должны быть ему благодарны.
– Он страдает, – сказала она.
– Он лжет.
– Он страдает. Я это вижу.
– Что, если мы доставим его к врачу, Млисс? – сказал мужчина. – Что, если мы это сделаем, а он ускользнет? Этот агент Бюро, знаете ли, продувная бестия.
Молчание.
– Нет другого выхода, – сказал мужчина. – Фанни Мей направила его сюда, и мы должны его уничтожить.
– Ты сводишь меня с ума! – закричала она.
– Он не будет страдать, – успокаивающе сказал мужчина.
Молчание.
– Я не понимаю тебя, – сказал мужчина.
– Не будет?
– Разве я тебе этого не говорил?
– Я пойду, – сказала она. – Я не хочу знать, что с ним произойдет. Ты никогда мне об этом не расскажешь, Чео? Ты меня слышишь?
– Да, моя дорогая, я слышал тебя.
– Он меня разрежет на мелкие кусочки, – сказал Мак-Кей. – И я все время буду визжать от боли.
