— Мне жаль, если это так прозвучало. Не имел в виду ничего неуважительного.
Болтер не опускался.
— Ты сказал, что твой Кабал пригласил нас сюда. Объясни.
— Кабал полагает, что из всех Легионов Астартес лишь Легион Альфа правильно воспримет его сообщение.
— Почему?
— Клянусь, сэр, я не знаю. Я лишь посредник. Кабал хотел вовлечь Легион Альфа в войну на Нурте, чтобы вы сами все увидели.
— Увидели что, Джон?
Грамматикус выпрямился и взглянул прямо в дуло направленного на него болтера.
— Настоящую угрозу. Не нуртийцев, но Изначального Уничтожителя, которому они служат.
Десантник медленно опустил оружие.
— Ты говоришь про их магию?
— Это не… — начал Джон. — Могу я встать сэр? Пол холодный.
Кивок головы в шлеме. Грамматикус встал на ноги, но Астартес все еще возвышался над ним.
— Это не магия. Не какой-то причудливый фокус. Это проявление ужасающей мощи, погружающей Вселенную во тьму.
— Хаос, — произнес десантник. — Если это то, что мы должны были увидеть, то твои хозяева старались напрасно. Мы уже знаем о Хаосе. Он упоминается в списке опасностей, исходящих от ксеносов.
Грамматикус грустно покачал головой.
— Простейшее название для этого — Хаос. Если вы занесли Хаос в список ксеногенных опасностей, то вы знаете о нем столько же, сколько ребенок знает об окружающем мире. Он всегда был и всегда будет, по сравнению с ним все — Империум, планы Императора, человечество — ничто. Если ничего не сделать, он будет отравлять Галактику. Подпитываемый энергией разрушения, он погубит все. Кабал хотел, чтобы вы увидели это своими глазами и отнеслись к этому со всей серьезностью.
Джон сделал паузу.
— И нужно, чтобы вы увидели это как можно скорее.
— Почему? — спросил гигант.
— Потому что вы на пороге великой войны.
— С кем?
— С собой.
Астартес замер. Грамматикус услышал тихий щелчок вокса в его шлеме. В дрожащем свете свечей он принялся ждать, пока десантник закончит неслышную для него беседу.
Наконец гигант повернулся к Джону:
— Что за сообщение хочет нам передать Кабал?
— Я не знаю. Я здесь только для того, чтобы сказать вам об этом.
Астартес посмотрел на псайкера:
— Меня вызывают. Сопроводи его и не позволяй ему воспользоваться его уловками.
Псайкер кивнул.
Десантник открыл дверь и вышел на свет. Прежде чем дверь закрылась за ним, Грамматикус увидел, что переплетенные зеленые рептилии на ней были драконами с тремя головами. Гидры.
— Сюда, — обратился псайкер к Джону.
Он следовал за псайкером через залы, комнаты и коридоры здания, в расположении которых было столько же логики, сколько и в запутанных улицах Мон-Ло. Все помещения оказались погружены в темноту, а пылезащитные чехлы накрывали немногочисленную мебель. Грамматикус решил, что здесь довольно удобно и безопасно.
Единственная горящая свеча находилась в руках у псайкера.
— Так это ты меня сюда завел, да? — спросил Джон. — Ты затуманил мой разум, заставил меня заблудиться и вывел к этому дому?
— Не самостоятельно, — прозвучал ответ. — Ты силен. Мы знали о том, что ты был здесь несколько недель, наблюдая за нами. И мы решили узнать зачем.
— Ты не Астартес.
Человек обернулся, но Грамматикус все еще не мог видеть его лица.
— Легион Альфа использует все доступные средства, чтобы выполнить свою работу. Мне выпала честь служить им.
Наконец они вошли в темную гостиную с накрытыми все теми же чехлами стульями и кроватью. На столе оказались кувшин с нуртийским вином, несколько небольших серебряных кубков и немного фруктов.
Псайкер еле заметно кивнул, и в комнате загорелись десятки свечей. Свет заставил маленьких ящериц на полу убежать обратно в темноту.
— Я не люблю электрический свет, — произнес псайкер. — Он окончательно убивает тьму. Свечи же только освещают ее.
— А тьма — еще один инструмент Легиона Альфа? — спросил Джон.
Даже не имея возможности видеть его лицо, Грамматикус понял, что псайкер улыбается.
— А ты внимательно наблюдал за нами.
— Это моя работа.
— Налей себе вина, угощайся, — предложил псайкер, поставив свечу на стол и сел на кровать.
Джон налил себе вина. Нужно было чем-то промочить горло, хотя он предпочел бы воду. Поднеся кубок ко рту, он сосредоточился, чтобы не попасть под действие алкоголя.
Затем он сел напротив псайкера.
— Тебя зовут Шир, так?
— Да.
— А ты неплохо владеешь пирокинезом. У меня нет даже задатков этого.
Шир пожал плечами:
— Ты имеешь то, что имеешь, Джон. Твои таланты впечатляют меня намного больше. Логокинетика — это редкость.
— Ты видишь это во мне?
— Конечно, — кивнул Шир, Но я не могу понять: это относится к любому языку или только к определенным группам.
— Никогда не сталкивался с языком, которым не мог овладеть.
— И речь ксеносов?
Грамматикус улыбнулся:
— Их языки не настолько сложные. Фонетика зависит от строения тела и органов, которые они используют для общении. Я их понимаю, но не в состоянии нормально ответить. Не могу произнести правильные звуки. Хотя некоторые слова трудны для понимания. У эльдар есть специфичная форма глагола, которая всегда сбивает меня с толку.
— И ты можешь определить, откуда человек, по его речи? — спросил Шир, перейдя с низкого готика на сингальский.
— Хорошая попытка, — ответил Джон на том же языке. — Но твой палатальный звук выдает тебя. Хорошо говоришь на сингальском, но гласные фарси слишком низкие. И что-то еще. Ты узбек или азербайджанец.
— Узбек.
— И длинные дифтонги. Был на Марсе, да?
— Я восемь лет рос в поселениях Иплувиана Максимала. У тебя талант. Полагаю, ты так же хорошо отличаешь правду?
Грамматикус кивнул:
— Да. Меня очень трудно обмануть. Я надеюсь, ты сообщишь об этом факте своим хозяевам, когда мы будем беседовать. Я легко различу ложь, но лгать Легиону Альфа я не буду.
Послышался смешок.
— Ты можешь узнать, если тебе солгут, но у нас нет никаких гарантий, что ты говоришь правду.
— Справедливо, — согласился Джон и сделал еще один глоток.
— Так как вы пригласили Легион Альфа? — спросил Шир. — Они захотят узнать.
