Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
Откинув одеяло, Капилатус встал. Нехотя надев одежду, направился в туалет. Глянув в зеркало, на мгновение задумался: «Мешки под глазами – явный признак пагубных пристрастий. Пристрастия. Человек рождён для того, чтобы иметь к ним слабость. Зачем спрашивается жить – если не иметь пристрастий? Что будет со мной, если я откажусь от пристрастий? Смысл теряется. Так сказать – путеводная нить. Пристрастия украшают жизнь. Делают её богаче, насыщенней, даже изящней. Чтобы собой представляла жизнь – убери из неё пристрастия? Это же кошмар! Пустой дом. Человек там умрёт от всяких фобий. И первое – клаустрофобия – боязнь замкнутого пространства. Хватит. Что-то через чур много философии. «А жизнь как посмотришь с холодным вниманием вокруг, такая пустая и глупая шутка».
Было около полудни. Ещё раз, окинув себя взыскательным взглядом, Саня не удержался и потрогал мешочки под глазами. Мешочки как мешочки. Кусочек лицевой ткани, заполненный жидкой материей. И не стоит на это обращать внимания.
Прыснув дешёвого одеколона на лицо, направился к выходу. Сегодня предстояло совершить много дел. И первое, сочинить речь, так называемый спич. Один товарищ опубликовал в газетёнке статью и решил это дело отметить. Ну, отметить, так отметить. Люди отмечают всё: именины, свадьбу, похороны, да мало ли чего. Всего не перечесть. Пусть будет статья. Чёрт бы её побрал. Ну как же начать? Естественно, нужно обращение. Нужно, чтобы было меньше банальности. Как-то необычно. Может помпезности добавить. Нет. Не пойдёт. Ещё доброго, поймёт не так. Да и гости подумают, что пресмыкаюсь перед ним. Начну просто: «Дорогой друг…» Постой, какой такой друг. Тут чем-то нехорошим попахивает, голубизной отдаёт. Нет, что нельзя назвать человека «друг». Что раз назвал другом, сразу – голубой. Это какое-то извращение.
Нет, скажу незатейливо: «Товарищ». «Тамбовский волк тебе товарищ», – как из шкатулки вырвалась фраза.
В изнеможении, Капилатус опустился на стул. Вроде бы безделица, какой-то спич, а нервов тратишь, словно роман пишешь. Во-первых, надо проследить его становление, как личности, творческой личности. Для этого надо уделить внимание духовному росту, прогрессу в его интеллектуальном развитии. Легко сказать: интеллектуальное развитие. Надо всё показать живо, красочно. Так, прочь сомнения.
Вдруг его осенило: «Ты ступил на стезю». Да, да именно стезю. Воображение заиграло, картинки одна краше другой, словно взбесившись, замелькали перед мысленным взором. Он ясно видит треугольный знак на обочине дороги, где нарисованы две изгибающие линии, а вверху коробочка, похожая на автомобиль. Извилистая дорога, так и есть. Невольно вспомнил детство, осенний вечер, детскую комнату милиции, и строгая тётенька-лейтенант в новенькой форме громко говорит подросткам, которые, понурив головы, молча, стоят у стены:
– Учтите, это не пройдёт вам даром. Мы поставим вас на учёт, а это прямая дорога туда, откуда назад ходу нет. Переступив единожды закон, вы ступили на склизкую нехорошую дорожку. Даже, можно сказать стезю, которая приведёт вас в места, «Куда Макар телят не гонял».
Тогда, эта таинственная фраза, сразу въелась в память, и терзала долгие годы. Кто такой Макар, и куда он не гонял своих телят? К чему вообще было сказано это? «Стезя», – каким-то холодком или душком повеяло от этого слова. Но почему именно душком? Красивое слово. Стезя! Ведь его не употребляют в обиходной речи. Вот именно, оно предназначено для особых случаев. Да, он написал статью и решил стать писателем. Что тут плохого? Писатель – звучит гордо! Только развелось этих писателей, как собак нерезаных. Тут он вспомнил одного типа, который написал про него сатирический рассказ и выставил в некрасивом свете. Урод. Ходил тут, крутился, когда нужно было, а потом нагадил. Ну ладно, бог с ним. Начну просто. Назову по имени, а дальше видно будет.
18.01.2015 г.
Судьба композитора
Сквозь пелену серых бесформенных туч, с трудом пробивался свет. Дождь перестал, но всё вокруг было пропитано влагой. Холод и сырость пронизывали до костей. Хозяин кофейни Марк хлопотал у плиты. Запах дешёвого напитка, прогорклого масла заполнил пивную. Посетителей ещё не было. Дверь открылась, и в кафе вошёл человек. Устало опустившись на стул у самого входа, он замер. В старом пальто, помятой видавшей виды шляпе и рваных ботинках он, склонив голову на руки, тихо лежал на столе, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
Хозяин, занятый делами, даже не заметил его появления. Было около шести утра. Прошло полчаса. Дверь открылась, и вошла женщина. В чёрной шляпе и поношенном тёмном пальто, она неторопливо прошла через зал. Её наряд, откровенный и дерзкий, без всяких слов говорил: кто она такая. Отбросив красный шарф назад, особа опустилась на стул у барной стойки и негромко попросила:
– Налей мне погорячей, Марк. Такая мерзкая погода, и клиенты просто гадость.
Перекинув полотенце через плечо, хозяин подошёл к стойке и поставил чашку. Многозначительно глянув на женщину, равнодушно добавил:
– Да. Погода мерзкая. Но кто нам даст хоть медный грош! Мы люди простые и зарабатываем на жизнь своим горбом. Я торчу здесь, в этой крысиной норе, а ты шляешься по улицам и подворотням со всяким отребьем. Собачья жизнь.
Глотнув кофе, женщина на мгновение замолкла. Затем, глянув на бармена, заговорила:
– Сегодня какой-то припадочный попался. Еле ноги унесла. А ведь в молодости я была хороша, и всё могло сложиться иначе.
– Все мы в молодости были хороши. К чему эти ненужные разговоры. Толку от них никакого, а расстроишься на весь день.
– Да. Ты прав, Марк. Одно расстройство. Жизнь – такая сволочная штука. (Прикрыв ладонью глаза) Ой! И кофе уже допила. А давай, Марк, ещё чашечку. Гулять – так гулять!
Хозяин ушёл, и Элен оглянулась назад. У двери, положив голову на стол, лежал человек. Вздрогнув, путана медленно приподнялась. «Как он здесь оказался? Ведь, когда я заходила – никого не было», – подумала она. Медленно подойдя к нему, она остановилась в недоумении. Незнакомец не подавал никаких признаков жизни. Раскрыв от испуга огромные глаза, она застыла с безмолвным криком в душе. Подошёл Марк. Робко глянув на него, она с испугом зашептала:
– Кто это? Откуда он взялся? Когда я заходила сюда – никого не было? Может я не заметила его?
– Да это проклятый русский. Опять забрёл ко мне. Навязался на мою голову. А ну держи свой кофе, сейчас я спроважу его на улицу. Бродяга! Много вас шляется по Парижу. Если делаете свои революции, то это ваше дело! Надо уметь отвечать за свои поступки. Натворили делов, а теперь бегаете по всему свету и ищите уголок получше. Не пройдет. Поднимайся и пошёл вон, на улицу!
Схватив за шиворот нищего, кабатчик грубо и бесцеремонно поволок его к двери. Тот, спросонья, что-то забормотал. Лицо его горело. Человек явно был не здоров. Элен с ужасом смотрела на него, и невольная жалость и сочувствие проснулись в её сердце.
– Постой, Марк. Посмотри, он весь горит, у него лихорадка.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
