Пришлось бедным матросам начинать свой неуклюжий танец, изображающий, как крутят ворот и скатывают в бухту канат. И всё это сопровождалось нестройным хором:
Подул попутный ветер,
Прощай же, милая!
Осталась за кормою
Старушка Англия!
Уходим в океан, братва,
Беда нам не беда —
У пас весёлый капитан
И сами хоть куда!
Так выше парус, парни,
Кричи «ура» со мной —
У пас весёлый капитан,
Он нам отец родной!
Надуться вволю эля,
На камбузе пожрать —
На корабле матросу
Чего ещё желать!
И с песнею весёлой
Мы ставим паруса,
С весёлым капитаном
Мы не соскучимся!
Тил дирижировал и покрикивал на плотника: — Отлично, отлично, продолжай! Сыграй ещё раз с самого начала! — и, обратившись к первому помощнику и боцману, добавил: — А вы следите, чтобы все плясали дружно! Если кто не будет петь, всыпьте ему, чтоб у него рот сам собой открывался!
* * *
Западнее Гваямы изнывало от зноя маленькое местечко Понсо. Листья на высоких пальмах едва подрагивали. Здесь, за небольшим мысом, и велел бросить якорь капитан Рокко Мадрид. Вся команда сошла на берег. Появившись в деревне, они нарушили сиесту местных жителей.
Капитан Мадрид, показывая, что с ним шутки плохи, вытащил палаш и отсек голову боевому петуху, который посмел его клюнуть. Но мирные поселяне не закричали, не ударились в панику, они невозмутимо сидели в тени своих крытых пальмовыми листьями хижин и молча взирали на пиратов.
Мадрид некоторое время тоже смотрел на них, а потом повернулся к Боули и Португальцу и скомандовал:
— Возьмите несколько матросов и осмотрите другую сторону мыса, нет ли там французов. А я займусь этими деревенскими. И поторопитесь. Если Турон здесь не был, нам надо быстро идти в Гваяму.
Когда часть команды ушла, Мадрид обратился к старику, который, видимо, почитался как местный патриарх. Его спокойное лицо было исполнено достоинства.
— Заходили сюда недавно корабли? Отвечай! Старик пожал плечами.
— Давно уже не заходили, сеньор.
Рокко приставил конец палаша к горлу старца и пригрозил:
— Если врёшь, убью!
На старика угроза не произвела впечатления, он рассудительно ответил:
— С какой стати мне врать? Сюда уже давно не заходил ни один корабль.
Мадрид уже имел дело с жителями Карибских островов и поэтому понимал, что старик говорит правду. Однако властолюбивый и тщеславный капитан никак не хотел спасовать перед безразлично глядящим на него патриархом.
Он потянул носом воздух и, кивнув в сторону костра, на котором что-то готовили две женщины, спросил:
— Что это там у вас варится?
Одна из женщин подняла глаза от котла, продолжая невозмутимо мешать варево, и сказала:
— Тушёная козлятина с маисом и подорожником.
Рокко пощекотал горло старика палашом:
— Ну-ка, угости меня, да и моих людей тоже.
Патриарх скосил глаза на женщину.
— Дай им мяса.
Женщина нагнулась к котлу, но Мадрид провёл кончиком палаша под подбородком патриарха.
— Нет уж, ты сам поухаживай за нами.
Старик гибким движением отклонился от лезвия и поднялся на ноги.
— Хорошо, поухаживаю.
* * *
Испанские пираты с удовольствием уплетали козлятину. Мадрид же брезгливо смотрел на свою глиняную миску, не отваживаясь проглотить хотя бы кусочек.
Внезапно прогремел выстрел из мушкета, заверещали попугаи и тут же кто-то громко вскрикнул.
Мадрид вскочил с палашом наготове и вышиб миску из рук Пепе:
— Быстро беги, разведай, что там? И вы с ним, — приказал он ещё трём матросам, вытащил из-за широкого пояса заряженный мушкет и посмотрел на старика, стоящего у костра.
— Кто это там кричал?
Патриарх облизал пальцы, выпачканные в жарком.
— Откуда же мне знать, сеньор? Я не могу быть в двух местах сразу.
Он повернулся к женщинам и проговорил что-то на совершенно непонятном языке. Женщины заулыбались.
Рокко решил, что они подшучивают над ним. Он приставил дуло мушкета к виску старика.
— Ещё раз заговоришь без разрешения — убью!
— Смерть за всеми приходит рано или поздно, от неё не уйдёшь, — ответил старик, которого, казалось, угрозы нисколько не трогали.
Мадрид готов был спустить курок, но тут из кустов за хижинами выскочил Пепе.
— Напитано! Глядите, кого мы поймали! Веди его сюда, Португалец!
Португалец и ещё двое из посланных на разведку выволокли из кустов первого помощника «Крошки Мари» Лудона, вокруг шеи которого был завязан его собственный ремень. От пинка Боули он растянулся у ног Мадрида.
— Только не убивайте! — жалобно взмолился Лудон.
Португалец дёрнул за ремень.
— Заткнись, мразь!
Боули поставил ногу на спину пленника:
— Их там было трое, капитано, напоролись прямо на нас, хотели удрать, но одного Маруш пристрелил, а другого зарубил саблей Рилло, ну а этого мы приберегли для вас. Помните, это тот самый, что приставлял вам к горлу нож в той таверне, в Картахене. Мадрид, схватив Лудона за волосы, рассмеялся прямо в его запрокинутое лицо:
— Он самый! Пожалуйте в гости, амиго!
По щекам Лудона, оставляя грязные полосы, текли слезы.
— Я бы не причинил вам вреда, капитан! Я ненавижу Турона, поэтому убежал от него! Клянусь жизнью, никогда не хотел служить на его корабле. Не убивайте меня!
Мадрид улыбнулся ещё шире.
— Я и не собираюсь убивать тебя, амиго… пока! Подбрось-ка дров в костёр, Пепе! Сейчас он нам расскажет, где найти Турона и «Крошку Мари».
Лудон зашёлся криком:
— Нет, капитан! Молю вас, не надо! Я вам и так скажу, где они, сам скажу!
Мадрид отвернулся от него и доверительно сказал боцману:
— Они все обычно врут, а вот огонь выжигает из них правду! Поставь его в костёр, и мы с ним немножко побеседуем!
И вдруг голос старого кариба прервал стоны и рыдания Лудона:
— Сеньор, в моей деревне вы такими делами заниматься не будете. Уходите отсюда! Сейчас же уходите! Отправляйтесь к себе на корабль, а то все умрёте!
Мадрид презрительно усмехнулся в лицо старику.
— Умрём? Маруш, разнеси этому старому дураку башку!
