Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
В сонме калек я забывал о случившемся со мной. Один мой товарищ по несчастью, австралиец, напоминал чудовище Франкенштейна, другой возвращался в Филадельфию без ног и одной руки. А мне предстояло несколько месяцев реабилитации. Иногда колено дергало так сильно, что я не мог ступить на ногу, ежедневные процедуры и тренировки отбирали все силы, но я был вынослив, умел терпеть боль и – главное – замечал улучшения. Врачи ждали получения новых слуховых протезов, чтобы отправить меня в Англию. Я знал, что рано или поздно мое тело – все, кроме уха, – станет таким, как прежде. Вопрос терпения.
* * *
Мне не терпелось вернуться в тусклую монотонность Англии, я скучал по мелкому дождику и северному ветру. Жара стояла невыносимая – даже верблюды пытались укрыться в тени. На улице можно было расплавиться за две секунды, но мучительней всего было сидеть взаперти с включенным на полную мощность кондиционером.
Меня вызвали в штаб, и я пришел в нетерпеливое возбуждение, надеясь услышать известие о скорой отправке на родину, но капитан армейской службы по связям с общественностью сообщил, что Би-би-си намерена снять обо мне репортаж.
– Зачем? Мне нечего рассказать. Я хочу одного – вернуться в Англию.
– По этому вопросу обратитесь к вашему командиру.
– У меня нет желания давать интервью.
– А Би-би-си желает говорить именно с Томасом Ларчем! Нам это нужно, чтобы убедить сограждан в важности нашей миссии и необходимости финансирования военной операции.
– Мне нечего сказать.
– Это приказ, лейтенант!
Лейтенант не может ослушаться приказа капитана, особенно если изнывает от нетерпения вернуться домой.
Я был единственным англичанином на базе Кэмп-Арифджан, не имевшим понятия о Хелен Макганис. В свое оправдание скажу, что никогда не увлекался «ящиком», смотрел только матчи национальной сборной по футболу (она ужасно меня расстраивала) и не интересовался положением дел в мире. Не имеет значения, осведомлен человек о скучном перечне плохих новостей или ему на них плевать, на его жизнь это не влияет.
Длинная преамбула призвана объяснить, что я не мог знать Хелен Макганис, великого репортера милостью Божьей, хотя она уже пятнадцать лет моталась по всем горячим точкам планеты, нацепив камуфляжный комбинезон. Африка, Балканы, Средний Восток… Повсюду, где стреляли, взрывали, сражались, появлялась Хелен в белом шарфе на шее à la Лоуренс Аравийский. Она не боялась ни ракетных обстрелов, ни трассирующих пуль, ни очередей из «калашникова» и растолковывала телезрителям, отчего и почему случился государственный переворот, как далеко продвинулись мятежники в том или ином регионе мира, кто в очередной раз поднял кровавый мятеж. Я знавал одного капитана, который утверждал, что наши соотечественники больше всего любят пить чай с капелькой молока и апельсиновым печеньем в собственной гостиной под «вести с полей сражений». Хелен Макганис стала всемирно известна, когда в Ливане ее похитили исламистские боевики. Она провела в плену семь тяжелых месяцев и была освобождена ливанской армией. В ходе того рейса погибли два заложника, в том числе оператор, работавший с Хелен. Я тогда служил в Ирландии и ничего не знал. Воистину, не смотришь телевизор – пропускаешь кучу потрясающих новостей.
Было бы интересно написать эссе о роли «беспроволочного телеграфа» на американской военной базе, отрезанной от окружающего мира высокой стеной со сторожевыми вышками. Ее сторожат свирепые военные полицейские, закованные в металл на манер робокопов, а выживание зависит от слепого подчинения строгой дисциплине. Слухи на базе распространяются со сверхзвуковой скоростью – правдивые, ложные, фантастические. Мне так и не удалось выяснить, как мои товарищи узнали, что я буду давать интервью Хелен Макганис. «Не тушуйся, старик…» Они были в курсе всех деталей о месте, продолжительности и формате предстоящей беседы. Некоторые просили упомянуть их имена, назвать лучшими друзьями: родственники обязательно посмотрят передачу и порадуются; другие хотели, чтобы я попросил у журналистки фотографию с автографом, а самые нахальные требовали, чтобы я представил их Хелен: «Нам есть что сказать!»
В семь утра я явился на встречу со знаменитой репортершей, ожидая увидеть агрессивную амазонку с автоматом на плече и тесаком за поясом. Передо мной стояла хрупкая женщина лет тридцати (позже я узнал, что ошибся аж на десять лет), невысокая, с золотисто-каштановыми, коротко стриженными волосами. Накрашена она была как для вечернего выхода в Оперу. Заметив мое изумление, журналистка просияла невинной улыбкой и крепко пожала мне руку:
– Рада с вами познакомиться, лейтенант Ларч.
* * *
Хелен Макганис. Пожалуйста, лейтенант Ларч, расскажите о вашем жизненном пути.
Томас Ларч. О жизненном пути? Ну… Я не знаю, с чего…
Х. М. Смотрите не на меня, а в камеру.
Т. Л. В камеру… Да, конечно. Пожалуйста, говорите громче, я почти не слышу левым ухом, а слуховой аппарат барахлит, скоро получу новый.
Х. М. А правым ухом вы слышите лучше?
Т. Л. На правом потеря слуха всего тридцать процентов, так что…
Х. М. Давайте поменяемся местами.
Она обошла джип, я подвинулся, дверца хлопнула, и мы продолжили.
Х. М. Интервью с Ларчем, дубль второй. Пожалуйста, лейтенант Ларч, представьтесь нашим зрителям.
Т. Л. Мне тридцать два года, я лейтенант Королевской морской пехоты, моя часть задействована в операции «Телик». Мы брали Багдад, в битве за Басру сороковой диверсионно-десантный батальон Королевской морской пехоты был на передовой.
Х. М. Почему вы пошли в армию?
Т. Л. Я был молод, мечтал о приключениях, хотел изменить судьбу. А не жалеть всю жизнь, просиживая штаны в офисе перед монитором компьютера. А еще… «За королеву и страну»[40] – вот что было для меня важней всего.
Х. М. Хотели стать героем?
Т. Л. В юности я восхищался рыцарями Круглого стола, мечтал о подвигах.
Х. М. И как же все началось?
Т. Л. В восемнадцать лет я прошел вступительные испытания в Лимпстоне и был принят.
Х. М. Это очень жесткая система подготовки?
Т. Л. Человеку в хорошей физической форме она вполне по силам.
Х. М. Что было дальше?
Т. Л. Меня отправили в Северную Ирландию. Сначала пришлось нелегко – враждебная атмосфера, ярый фанатизм… Мы как посредники не должны были поддаваться на провокации, в воздухе клубилась ненависть, поди разберись, кто прав, кто виноват… Молодежь все время задиралась, в нас стреляли, а отвечать ударом на удар было запрещено. Когда начались мирные переговоры и командующим стал полковник Дэвис, ситуация улучшилась, но провокаторы – с обеих сторон – не успокоились. А мы… продолжали сражаться за мир.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
